Изложенные факты подтверждают правильность отнесения фигурок лосей из Базаихинского погребения на Енисее к началу эпохи бронзы. Примерно к этому времени относится и погребальный комплекс Гремячьего ключа под Красноярском, откуда происходит костяная головка лося, выполненная плоской резьбой (Студзицкая, 1973, рис. 1, 6). Таким образом, среди прибайкальских скульптур, равно как среди среднеенисейских, мы пока не знаем изображений лося, относящихся к серовской культуре.
Скульптурные фигурки лося как в китойских, так и в глазковских погребениях всегда находились только при мужских костяках и в захоронениях с яркими особенностями погребального ритуала или со специфическим набором инвентаря. Отмеченные обстоятельства лишний раз подчеркивают связь этих изображений с людьми, занимавшими особое положение в родовом коллективе, с хранителями древних традиций. Следы культа лося прослеживаются в тунгусском фольклоре и в предметах эвенкийской пластики. Хотя в XIX — начале XX в. значение лося в хозяйстве упало и количество его изображений резко сократилось, в материалах, связанных прежде всего с эвенкийскими шаманскими верованиями, личностью шамана, его одеждой и атрибутами, мы находим многочисленные отголоски былого господства этого образа в мировоззрении эвенков (Иванов, 1970; Анисимов, 1949).
Изображения медведя. В прибайкальской пластике эпохи бронзы почти не представлен второй могучий «хозяин» тайги — медведь. С территории Нижней Ангары — контактной зоны между Прибайкальем и Средним Енисеем — происходят два изображения медведя: каменный пест с медвежьей головой, найденный близ Братска (рис. 137, 1), и фигурка медведя из рога с р. Илим (Окладников, 1950б; Студзицкая, 1969а, рис. 2). Наличие у обеих скульптур, несмотря на различие материала, таких устойчивых стилистических признаков, как подчеркивание нижней челюсти и разделение межчелюстного пространства узкими сходящимися желобками, позволяет отнести их ко времени не ранее эпохи бронзы. Датировка А.П. Окладниковым этих предметов серовским временем вызывает возражения, тем более, что он сам сравнивает братский пест с каменными фигурными молотами Карелии и Финляндии, относящимися не ранее чем к началу II тыс. до н. э. (Meinander, 1954; Студзицкая, 1966 с. 32). Детализация морды у нижнеангарских медведей выполнена целиком в традициях западносибирской круглой скульптуры. К сожалению, А.П. Окладников лишь вскользь упоминает о находках других каменных пестов с головой медведя из Прибайкалья, которые он рассматривает как своеобразное отражение культа мужского предка медведя, «символизирующего активное мужское начало в обществе лесных охотников и в его космогонии, активное и в охотничьем производстве, и в воспроизведении человеческого рода» (Окладников, 1950а, с. 311).
Среди зооморфных скульптур, найденных в могильнике Шумилиха, интересны три костяные профильные фигурки из погребения 22, представляющие собой сильно стилизованные изображения медведей. Овальные сквозные отверстия в спине позволяют думать, что фигурки прикреплялись к одежде. Их стилистический анализ показывает, что основное внимание резчика было направлено на передачу движения. Морда зверя не детализирована. Эти изображения резко отличны от только что рассмотренных нижнеангарских скульптур. Прямых аналогий они не имеют. В плане передачи динамичного образа зверя шумилихинские медведи могут быть сопоставлены с фигуркой «бегущего» медведя из могильника на Мусульманском кладбище под Томском (Косарев, 1974а, рис. 20, 9), а также с костяным профильным изображением медведя из погребения окуневской культуры могильника Карасук II (Студзицкая, 1973, рис. 1, 8). Сквозное отверстие на спине медведя из могильника Карасук II дает основание предполагать их функциональное сходство. Однако на фигурках из Шумилихи нет тщательности в оформлении морды зверя, столь характерной для западносибирских изображений. Все это говорит о западном влиянии на стилистику шумилихинской скульптуры. Видимо, этим же направлением связей объясняется появление в Шумилихинском могильнике изображений медведя, образ которого господствует в искусстве Западной Сибири и Среднего Енисея.