Среди массы звериных фигур выделяется достаточно устойчивая группа изображений, где эта особая манера обрисовки тела выступает наиболее ярко. Для нее характерен специфический прием передачи ног тремя короткими вертикальными полосками. Две из них представляют продолжение разомкнутого туловища, а третья помещается в «свободном» пространстве между ними. По мнению А.П. Окладникова (1971, с. 88), изображения животных, выполненные в этом стиле, являются наиболее древними и относятся к эпохе мезолита. Однако предложенная им аргументация основана лишь на констатации примитивной техники и стиля. Следует иметь в виду, что сам по себе анализ стиля не дает хронологических определений (Пяткин, 1982, с. 6), и поэтому вопрос временной привязки этих фигур остается открытым.
Из изображений этого стиля привлекают внимание две фигуры. Одна из них — лось, у которого несмотря на «застывшую» схему общей трактовки образа, отчетливо передан такой специфический признак лосиной морды, как наползающая массивная верхняя губа (рис. 146, 2). Моделировка второго изображения, выбитого широкими и глубокими желобками, в целом повторяет сложившийся канон с незначительными отклонениями в деталях (Окладников, 1971, табл. 88, 1, 2). Прямоугольная по форме голова более всего похожа на лошадиную. На это как будто указывает и характерное расширение нижней губы, а также выпуклость нижней челюсти. Главной особенностью описываемой фигуры является наличие там, где шея переходит в спину, антропоморфной личины (рис. 146, 1).
Изображения личин на туловище животных — сюжет, хорошо известный в окуневском искусстве (Леонтьев, 1978, рис. 1, 1, 2) на позднем этапе его развития. Представлен он и на Томской писанице (Окладников, Мартынов, 1972, рис. 97). Выше уже говорилось о существовании контактов между этими двумя отдаленными районами. Появление же мотива коня в нижнеамурском искусстве, возможно, явилось результатом усиления связей не только культурных, духовных, но также хозяйственных, торговых и т. д. Не исключено, что в значительной мере этими обстоятельствами следует объяснять тот факт, что на поздних этапах бронзового века скотоводство в Приморье начинает играть существенную роль.
В петроглифах Нижнего Амура встречены также рисунки кабана. Они выполнены в рамках существующей изобразительной традиции, но с большей детализацией морды зверя. Есть изображения, выполненные в «скелетной» манере (Окладников, 1971, табл. 4), что опять же наводит на мысль о западных, сибирских связях.
Судя по археологическим материалам, у населения Приморья в эпоху бронзы существовал культ свиньи (Бродянский, 1983, с. 104). В комплексе синегайской культуры поселения у пади Харинской найдено восемь глиняных изображений этого животного (Окладников, Дьяков, 1979, табл. IX). Фигурки миниатюрны (длина 6–7 см). Моделировка лаконична. Они имеют вид правильного овала, на переднем конце которого сделана дугообразная выемка. Небольшие отличия в деталях не меняют общей изобразительной схемы.
Все фигуры в задней части имеют узкие отверстия. Аналогичные глиняные и каменные изделия известны и в памятниках тихоокеанской части Приморья (Бродянский, 1983, с. 104). Традиция изготовления подобных фигурок живет, видимо, до первых веков нашей эры (Деревянко 1976, с. 127–128; Окладников, Дьяков, 1979, с. 105). О распространении в эпоху бронзы культа свиньи или кабана в Приморье свидетельствуют также находки на поселении Синий Гай подвесок из глины и камня, имитирующих кабаний клык.
Особую группу амурских наскальных изображений составляют рисунки лося. Образ этого могучего зверя здесь весьма популярен и по сравнению с другими звериными сюжетами представлен более полно. Формы его воплощения разнообразны. Среди них заслуживает внимания неполная фигура лося, целиком выполненная в духе лучших образцов ангарской традиции (Окладников 1971, табл. 80, 1). Удлиненные пропорции головы и подчеркнуто загнутая верхняя губа позволяют сопоставлять ее с глазковско-окуневскими изображениями. Общие контуры лосиной морды с открытой пастью изящно очерчены плавными линиями. Удлиненными отростками обозначены уши. Длинная шея животного также плавно переходит в крутой горб и далее фигура обрывается. Внизу шея заканчивается кружком с точкой (рис. 146, 2). В характерной ангарской манере и одновременно в «скелетном» стиле выполнен лось на скале у р. Кии. Интересна фигура, выбитая на камне 55 Сакачи-Аляна (Окладников, 1971, табл. 58, 5). Здесь реалистическая тенденция ангарской традиции своеобразно уживается с художественными нормами специфически амурского стиля изображения животных.