– А на мировую пойти не пробовали? – подал голос Гоша. – Поторговаться, договориться?
– Поторговаться? – криво усмехнулся Сергей Аркадьевич. – Вы Лену не видели, поэтому не представляете, что предлагаете. Эта женщина не имеет совести и не знает меры. Я не от хорошей жизни задумался, как ее обмануть. А тут Лена фильм посмотрела, как бандиты мальчишку украли и выкуп потребовали. Она с этим фильмом просто чокнулась: приставала ко всем, пересказывала, требовала, чтобы я подтвердил, что если Игоря украдут, то я все, что у меня есть, отдам… Вот я и подумал: а почему, собственно, и нет? Все просто: я прячу Игоря в надежном месте, говорю Лене, что его похитили, что мне теперь придется продать существенную долю своего дела, почти все. Знаете, самое смешное, что Лена поверила.
– Поверила? – Баринов не пытался скрыть сомнения.
– Поверила, поверила! Даже плакала. Я еще подумал, что надо будет ей после развода что-нибудь выделить. Не столько, сколько она хотела, конечно, но… может, квартиру ей купить? Понимаете, Лена, в сущности, неплохая женщина. Вот только жениться на ней мне не стоило. Это как-то очень быстро все испортило.
– Вам виднее, – дипломатично согласился шеф. – Итак, ваша жена поверила в похищение пасынка.
– Да, поверила. Все складывалось очень удачно. Игорь сидел с Татьяной в моей квартире, Лена перестала говорить о разделе имущества, какой тут раздел! Еще немного, и мы бы оформили развод, – если общих детей и претензий нет, это быстро. Мама, правда, шум подняла. К вам зачем-то пошла. Я ей ничего не рассказывал, сами понимаете.
Вошла Нина, помахивая листком бумаги с распечаткой. Положила его шефу на стол, молча указала пальцем на обведенные красным фломастером номера. Рядом тем же фломастером было помечено, кому эти номера принадлежат.
По закону у нас нет доступа к такой информации. Милиция, да с санкции прокурора, та имеет право… Вообще, работа детективного агентства ограничена таким количеством запретов и ограничений, что соблюдение всех правил сделало бы существование фирм, подобных нашей, абсолютно бессмысленным. Но как и двести лет назад, суровость российских законов компенсируется их неисполнением. И получение списка звонков, сделанных Еленой Лариковой, Татьяной Кораблевой и мальчиком Игорем, является не самым большим правонарушением в списке наших прегрешений. Ох, знала бы моя мама, как изменила работа в агентстве ее законопослушную дочь!
Впрочем, раздумывать на эту тему сейчас не было ни времени, ни желания. Баринов, ознакомившись с содержанием распечатки, повернул листок так, чтобы нам с Гошей было хорошо видно. Мы одновременно наклонились над столом и едва не столкнулись лбами. Результат нашего незаконного вмешательства в работу телефонной сети оказался впечатляющим. Ниночка не напрасно использовала красный фломастер.
Шеф откинулся на спинку кресла и спросил:
– Сергей Аркадьевич, а в каких отношениях находятся ваша жена и Татьяна Кораблева? Они знакомы?
– Знакомы? Ну да, конечно, они знакомы. Я же говорил, Лена моими делами очень интересовалась и многих сотрудников знает.
– Кхм. Я не совсем корректно задал вопрос. Я хотел узнать, насколько хорошо они знакомы? Они подруги?
– Не думаю. – Лариков покачал головой. – По крайней мере, ни разу их вместе не видел. То есть Лена заезжала к Тане, и машину помыть и так… посмотреть, как работа идет, все ли в порядке. Но не представляю, чтобы у них было что-то общее.
– Тогда как вы объясните, что последнюю неделю они созваниваются каждый день?
– Каждый день? – Он взял листок с распечаткой и некоторое время внимательно его изучал. – Ничего не понимаю. Может, они как-то мимо меня подружились, а я не заметил?
– Похоже, что так, – ухмыльнулся Гошка.
– Женщины, – Лариков еще не понимал, что означала эта распечатка, – любят поболтать по телефону.
– На простую болтовню это не похоже, – покачал головой Баринов. – Вот, смотрите: все разговоры не длиннее минуты. Больше напоминает короткий обмен сообщениями. Кроме того, обратите внимание, за первую декаду августа – только один звонок, пятого числа. Ваша супруга звонила Кораблевой. А начиная с двенадцатого – каждый день. Вы какого числа своего сына на тайной квартире спрятали?
– Тринадцатого, – тихо ответил Сергей.
– А когда с Кораблевой договорились, чтобы она за мальчиком присмотрела?
– Двенадцатого. – Лариков уже почти шептал.
– Угу. А теперь смотрим. Пятого числа ваша супруга поговорила с Кораблевой очень коротко. Погоду или, например, модный фасон за это время обсудить невозможно. А назначить встречу для более обстоятельной беседы – вполне реально.