Примерно в те же века и возникла знаменитая теория трансгрессии о переселении душ. Над её практическим воплощением билось не одно поколение магов и только Витольду, похоже, удалось подобраться вплотную к разгадке природы трансгрессии. Кроме ряда теоретических трудностей в доработке теории, существовал пласт чисто практических проблем в осуществлении путешествий между мирами: трансгрессия, по расчетам магов–теоретиков, требовала очень много энергии и помимо обыденной проблемы её добычи возникал и вопрос, как и где её хранить. Такая прорва маны должна была испепелить чародея, попытайся он скопить столько энергии перед ритуалом. Витольд эту задачу решил, разработав собственную, совершенно уникальную руну Тайо, способную на короткое время впитать в себя колоссальное количество энергии.
С другой стороны, сама по себе трансгрессия была источником немалой энергии и сразу после переселения в иной Мир, по их расчётам, на мастера должна была обрушиться дополнительная волна маны. Мастер продумал и на этот случай свой вариант решения.
«Завтра всё решиться, хотя какое там завтра! Уже через несколько часов будет рассвет…», — думала Лайла, — «Да и вообще, ещё как посмотреть на то, что решиться — если всё пойдёт успешно, как предполагает мастер, то она, Лайла, этот результат выяснится ещё не скоро, если вообще она его узнает…»
Именно на рассвете Витольд задумал перенести свою душу в соседнюю Вселенную. Этот Мир по их совместным расчётам должен оказаться очень близким Миру Керданы по своим свойствам. Основную работу по проведению ритуала, естественно взял на себя архимаг, оставив Лайле задачу проследить за телом мастера, пока его душа будет жить в другом Мире. Последняя задача была сама по себе на первый взгляд не представляла особых сложностей.
Лайла вполне могла поддерживать тело в нетленном состоянии до тех пор, пока сама была жива… хм… вот тут–то есть, конечно, и загвоздки… нельзя сказать, чтобы другие архимаги пылали любовью к маэстро Витольду, да и графство было лакомым кусочком для соседей. Впрочем, сам Витольд, похоже, не слишком опасался, он рассчитывал, что на первое время никто ни о чём не узнает. Здесь надежда была на то, что Витольд нечасто и очень неохотно с кем–либо контактировал, годами у него не было ни единого посетителя. В идеале ещё лет десять после его исчезновения никому и в голову не придёт, что архимага больше нет, а потом? А дальше Лайле доставался замок заговоренный и заклятый Витольдом, с колдовской суперзащитой самого высокого уровня. Что уж говорить, даже не магически её обитель была более чем неприступной.
«Брр…», — Лайлу передёрнуло от мысли, что, возможно, придётся остаток жизни, а она у волшебницы её уровня может быть очень длинная, никак не меньше триста — четыреста лет, провести одной, не считая прислуги, практически запертой в замке, который она будет опасаться покидать даже на мгновение. Да уж, перспектива не из радостных. Лайла отпила вина, и стараясь отбросить наплывающие нехорошие мысли, направилась в сторону лаборатории. Рассвет уже близился.
Глава 2. Кердана. Примерно четыреста пятьдесят лет назад. Де Торо
Витольд широко раскрытыми и полными ужаса глазами смотрел на исчадие ада. По–другому десятилетний мальчик никак не мог воспринять жуткого магистра. Да–да, именно магистра, ибо кто ещё кроме мастера магии может вот так просто прийти в деревню, явиться в твой родной дом, посмотреть на тебя и потом прищёлкнуть пальцами в небрежном жесте. На его толстом, одутловатом лице магистра отчётливо разглядывалась смесь отвращения и брезгливости, когда он осматривался в доме Витольда. А ещё, мальчик не мог не заметить, что на его на чёрном, подбитом тёмно–синим бархатом плаще красовались жирные пятна, да и вообще весь вид пришельца был до крайности неопрятен. Впрочем, в первую очередь вовсе не об опрятности мага думал маленький Витольд. От магического щелчка пальцами, столь небрежно сделанного чародеем, мороз пробирал по коже, несмотря на летнюю жару, а на душе стало в мгновение и вовсе не по себе.