Как правило, ребенка оставляли при матери, которая обычно носила его в специальной сумке, висящей спереди на шее, так что руки ее были свободны. Писец Ани так описывает преданность и нежность египетских матерей: «Воздай матери своей за все, что она сделала для тебя. Давай ей столько хлеба, сколько нужно, и носи ее на руках, как носила она тебя, ибо ты был для нее тяжкой ношей. И даже когда пришло время тебе родиться, она еще долго носила тебя на своей шее, и три года кормился ты ее грудью. Она не бежала с отвращением нечистот твоих». Царицы, а возможно, и другие знатные дамы не столь щепетильно относились к своим обязанностям. Мать Кенамона имела титул «великая кормилица, та, что вырастила бога». Этим богом был не кто иной, как фараон Аменхотеп II, до конца жизни сохранивший привязанность к своей кормилице. Он часто навещал ее, присаживался к ней на колени, как в раннем детстве. Малолетних царевичей принято было вверять заботам надежных людей, состарившихся на службе царю. Пахери, князь Чени и правитель
Нехеба, изображен в своей гробнице с крохотным младенцем на коленях. Прядь волос прикрывает правую щеку ребенка. Это царский сын Уаджмес. К своему титулу верный слуга царя не забывает прибавить звание воспитателя царевича. Славный воин Яхмос из Нехеба рассказывает: «Моя старость прошла счастливо среди приближенных царя… Божественная супруга, великая спутница царя Мааткара (Хатшепсут), вернула мне свое расположение…Мне довелось воспитывать ее старшую дочь, царскую дочь Неферуру, когда она была еще младенцем, сосавшим грудь». Старый вояка не мог уделять слишком много времени ребенку, поэтому она имела еще одного воспитателя, главного архитектора Сененмута, которому мы обязаны храмом в Дейр-эль-Бахри, одним из прекраснейших образцов египетского зодчества, а также обелисками в Карнаке. Великий художник и ребенок прекрасно ладили. Их привязанность была трогательно запечатлена современниками в виде нескольких скульптурных групп. Одна из них представляет собой нечто вроде куба, сплошь покрытого иероглифами, из которого выступает лишь голова заботливого воспитателя, а перед нею маленькая головка царевны.
Наступал день, когда ребенку уже нельзя было бегать нагишом с одной только ниткой бус на шее. Мальчики надевали набедренную повязку и пояс, девочки облачались в платье. Для ребенка получение одежды было серьезным событием. Так, почтенные вельможи Уна и Птахшепсес хорошо помнили день, когда впервые застегнули пояс на бедрах в правление одного из фараонов. Существует гипотеза, что именно в этот день детей впервые отправляли в школу. Дети простолюдинов оставались дома, где их обучали ходить за скотом, пользоваться различными инструментами, чтобы, когда придет время, они смогли продолжить дело своих родителей.
4. Слуги и рабы
В росписях и на барельефах, где изображены люди из окружения знатного вельможи, порой нелегко отличить его помощников в делах от обычных слуг. В Египте, однако, их никогда не путали. Хапиджефаи, правителю нома Сиут, приходилось распоряжаться как хозяйством своего отца, так и имуществом царского дома. В первом случае он действовал от своего имени, во втором – от имени государства. Тем, кто участвовал в заупокойном культе его отца, Хапиджефаи платил из собственных средств. Поскольку заупокойный культ был для египтянина лишь продолжением земной жизни, мы можем с полным основанием заключить, что хозяева содержали и вознаграждали слуг из личных средств.
В египетском языке было несколько слов, приблизительно соответствующих нашему понятию «слуга»: «послушный» (призыву своего хозяина), кравчий, или убау (иероглиф, обозначающий это понятие, включал значок кувшина), и шемсу – «сопровождающий» (обозначался сложным иероглифом, состоящим из изображения трости, свернутой циновки или покрывала, перевязанного тесемкой, и небольшого опахала). Шемсу всюду сопровождал своего господина, и, когда у того появлялось желание передохнуть, он забирал у хозяина трость, расстилал перед ним циновку и обмахивал его опахалом. Хозяин же мог со всеми удобствами побеседовать с управляющими и выслушать их отчет о текущих делах. Другой шемсу должен был носить за господином сандалии, обтирать пыль с его ног и помогать ему обуваться. Кравчие прислуживали за столом. Они играли весьма важную роль в общественной и политической жизни, поскольку их положение позволяло присутствовать при конфиденциальных разговорах, а если надо, то и шепнуть словечко на ухо господину. Кравчие фараона участвовали во всех серьезных процсесах и расследованиях.