Но, каковы бы ни были мотивы и реальные результаты, рост государственной задолженности перед финансовым сектором способствовал притоку потребительских денег в экономику.
4. Я не буду говорить про это направление подробно. Потому что подробно – это написать еще одну книгу. Я планирую это сделать, а пока лишь несколько замечаний общего порядка.
До сих пор когда я говорил о схеме работе финансового сектора: Д – Т – Д’, я все время предполагал, что источником Д’ являются потребительские деньги. Это понятно, поскольку я описывал финансовый сектор в целом и его взаимодействие с потребительским сектором в целом. Но для отдельной компании финансового сектора в общем-то все равно, откуда получать свой Д’. И если она сталкивается с затруднениями, получая его в потребительском секторе, то почему бы не получать его внутри финансового сектора.
Многие институты финансового сектора на самом деле и созданы для того, чтобы зарабатывать деньги внутри финансового сектора: они обслуживают тех, кто зарабатывает Д’ в потребительском секторе и получают за это свое вознаграждение (опять-таки подробнее получится целая книга). Но можно зарабатывать и просто перераспределяя в свою пользу деньги внутри финансового сектора.
Если мы смотрим на финансовый сектор в целом, то такая стратегия выглядит как то, что происходит в игорном доме. Но ведь и термин «экономика казино» применительно к ситуации в финансовом секторе в свое время употреблялся весьма активно, особенно в эпоху корпоративных скандалов, начавшихся с банкротства компании «Энрон». Просто потом в дело вступили другие, более мощные факторы, но ведь механизм экономики казино и мотивы участвовать в ней никуда не делись.
Как будет выглядеть для внешнего наблюдателя чисто гипотетическая, можно сказать, абстрактная ситуация, когда финансовый сектор не взаимодействует с потребительским сектором и полностью замкнут внутрь самого себя? В потребительском секторе ничего не будет меняться, цены будут стабильны (демографический рост и другие экзогенные факторы игнорируем). А вот внутри финансового сектора будет идти своя бурная жизнь. Там ведь есть свои собственные внутренние цены – цены активов, и они будут постоянно меняться, то расти, то падать.
Что по этому поводу скажет наш гипотетический внешний наблюдатель, окинув взглядом ситуацию в обоих секторах стразу? Он скажет, что ситуация в финансовом секторе полностью оторвалась от ситуации в потребительском секторе (поскольку наш наблюдатель не сведущ в неокономике, то он употребит выражение «реальный сектор»).
Но ведь именно это говорили и продолжают говорить многочисленные реально существующие наблюдатели как в докризисную эпоху, так и после нее, характеризуя ситуацию в экономике в целом.
Я, собственно, лишь объяснил, почему это наблюдение верно и почему так происходит.
При этом надо понимать, что независимо от того, зарабатывает деньги финансовый сектор в потребительском секторе или внутри самого себя, его деятельность связана с издержками (опять-таки не забудем про то, что раньше говорилось про банкротства). И эти издержки пополняют потребительские деньги. То есть, замыкаясь на себя, финансовый сектор часть накопленных денег переводит в потребительский сектор.
Современный экономический кризис.
Таковы были основные, на мой взгляд, тенденции, характеризующие экономическое развитие в предкризисные четверть века. Еще раз напомню: в основе лежал процесс перемещения производства в развивающиеся страны с низкой стоимостью рабочей силы. В результате финансовый сектор начал получать огромные доходы, которые размещал в развитых странах, что и способствовало поддержанию глобального спроса в мировой экономике.
Однако поддержание всего этого механизма на ходу требовало, чтобы доходы финансового сектора от взаимодействия с развивающимися странами постоянно росли. Только при этом условии можно было снижать ставку процента, что стимулировало бы расширение кредитования в развитых странах и помогало бы мировой экономике не свалиться в дефляционный кризис. Однако, начиная с какого-то момента времени, эти доходы расти перестали.