По мере того как выход из кризиса из года в год переносится, некоторые начали поговаривать о наступлении эпохи «новой нормальности». Мол, низкие темпы роста экономики теперь будут всегда, и в этом нет ничего страшного. Ну да, особенно для развивающихся государств и их жителей. Раньше, далеко не у всех, но у некоторых была хоть какая-то надежда, что у них есть шанс в относительно короткое время выбраться из нищеты.
Теперь же они должны уповать исключительно на то, что ортодоксальная экономическая наука права и каждая страна, поднатужившись и опираясь на собственные силы, в течение одного-двух столетий сможет развить свой внутренний рынок и построить такую же экономику, какая есть в развитых странах.
Но это пока так, колебания вокруг генеральной линии. Генеральная же линия все еще заключается в том, что надо пережить тяжелые времена, а потом все наладится.
Для неокономики, как нетрудно понять из моего рассказа, проблема заключается не в дефляционных кризисах. Если мы рассматриваем экономические процессы с точки зрения взаимодействия финансового и потребительского секторов, то мы видим, что такое взаимодействие постоянно порождает дефляцию и создает стимулы для вывода денег из оборота. С точки зрения неокономики предсказывать кризисы – довольно-таки бессмысленное занятие. Условия для них всегда присутствуют. Загадочны не кризисы, загадочен экономический рост.
Интерес представляют как раз причины, по которым экономика все-таки в какие-то периоды времени растет. К оценке нынешнего состояния мировой экономики я подхожу именно с этой точки зрения.
Возможен ли рост?
Как и почему мировая экономика может начать расти в современных условиях?
До промышленной революции рост производства определялся специализацией в использовании природных ресурсов и вовлечением новых территорий с их эффективными ресурсами в экономический оборот. Сегодня надеяться на этот источник развития смысла нет. Я не хочу сказать, что новые крупные геологические открытия невозможны. Но очень трудно себе представить, каких масштабов должны быть такого рода открытия, чтобы дать импульс махине мировой экономики с ее гигантскими объемами потребления ресурсов.
Скорее все-таки мы будем сталкиваться с постепенным ухудшением ситуации с ресурсной обеспеченностью экономического развития.
Промышленная революция дала новый мощный источник экономического развития – углубление разделения труда. Оно худо-бедно, с перебоями и жесточайшими кризисами обеспечивало экономический рост до конца 60-х годов прошлого столетия. При этом произошел переход от английской модели разделения труда, исчерпавшей себя к последней четверти прошлого столетия, к американской, которая придала углублению разделения труда новый импульс. Я достаточно подробно рассказал, как это было. И совершенно очевидно, что для появления новой модели разделения труда в сегодняшнем мире нет никаких оснований.
Как мы помним, в основе перехода к более высокому уровню разделения труда находился многолюдный рынок с более высоким уровнем сначала реальных, а потом и номинальных доходов населения. Китай еще более многолюден, чем США в XIX веке, но его развитие определяется как раз низким уровнем доходов населения. Так что тут прорывов в уровне разделения труда ожидать не следует.
В лекции про научно-технический прогресс я говорил, что переход на новый уровень разделения труда расчищает дорогу новым машинам и технологиям. Я не могу сказать, что этот потенциал американской системы разделения труда полностью исчерпан. Технические улучшения в отдельных производствах происходили и в 1970-е, и в последующие годы. Будут они происходить и дальше. В каких-то узких направлениях вполне возможны и прорывы. Но основной потенциал технических усовершенствований, связанных с достигнутым ныне уровнем разделения труда, уже исчерпан. Так что научно-технический прогресс вряд ли может стать источником экономического роста, разве что сменится его модель. Не случайно же говорят об «инновационной паузе». Про потенциал технологий, которые стали популярными в эпоху изобилия денег финансового сектора, я уже говорил и повторяться не буду.
С середины 70-х годов XX века произошел переход к новой модели. Я ее также описал. Назвать это моделью экономического развития язык не поворачивается. Трудно даже подобрать какой-то один фактор, который мог бы эту модель охарактеризовать. Тут целая совокупность факторов: и перенос производства в развивающиеся страны, и кредитная накачка развитых экономик как по линии потребительских, так и по линии государственных долгов. Тут и мощные межвременные перераспределения ресурсов экономического роста.