Сейчас я сформулирую точно. Концепция, при которой стоимость определяется полезностью, тоже предусматривает альтернативы. Но когда мы сравниваем стоимости по полезности, то все альтернативы, которые рассматриваются теоретически, существуют в рамках сложившейся системы разделения труда. Я могу быть гробовщиком, могу быть булочником. Не предполагается, что я сравниваю свое нынешнее состояние с тем, что я и гробовщик, и булочник, и фермер, и ткач в одном лице. Предпосылка такая, система разделения труда уже дана, и вся альтернатива – это возможный выбор, какую позицию в заданной системе разделения труда можно занять.
Почему я предпочитаю трудовую теорию? Она предполагает динамику. В ней изначально заложено, что мы сравниваем разные уровни разделения труда и должны работать с этим.
А в традиционной парадигме система разделения труда задана. Все выводы и предположения делаются в рамках существующей системы разделения труда при допущении, что она не движется, не изменяется. Динамический потенциал трудовой теории стоимости доказан в лучших работах классиков. Самые блестящие: 23-я и 24-я главы первого тома «Капитала» Маркса, «историческая тенденция накопления» и так называемое первоначальное накопление, особенно последний, 7-й раздел. У Маркса есть образцы великолепного динамического описания. И развитие этих идей у Розы Люксембург в ее работе «Накопление капитала». А ныне господствующая ортодоксальная теория статична, и проблемы экономического роста, когда они встают практически, в ее рамках не решены до сих пор и не могут быть решены. В лучшем случае вы оперируете двумя факторами: трудом и капиталом. Роберт Солоу объясняет: эти факторы, может быть, и играют какую-то роль, но есть и научно-технический прогресс, а он лежит за пределами экономической теории. В общем, экономический рост есть, но он в основном определяется вне экономики.
И на вопрос, как развивать развивающуюся страну, возможен только один ответ: больше инвестиций. Хотя этот ответ неоднократно был проверен на практике и ни к чему хорошему в подавляющем большинстве случаев не привел.
Зачем мы вернулись к этой теме? Фактор разделения труда нам как все объясняет: и труд, и инвестиции – не просто самостоятельные факторы, которые обладают не зависящей ни от чего продуктивностью или производительностью. Они обладают ими только в рамках системы разделения труда. Если система разделения труда есть – вы в нее закачиваете инвестиции; а если она разрушена, то начинают работать совсем другие закономерности.
Традиционная теория не может дать ответа на нужный вопрос. Развитую экономику мы можем рассматривать так, будто уже есть устоявшаяся и неизменная система разделения труда. А что делать с развивающейся экономикой? Что это? Такая же неизменная система, только не хватает капитала? Насытим эту систему разделения труда капиталом, и две экономики могут сравняться. Вот что говорит ортодоксальная экономическая теория.
Я вынужден вернуться к этому вопросу, поскольку он важен для следующей темы, а именно, существуют ли альтернативы монокультурной и инвестиционной моделям взаимодействия между развитыми и развивающимися странами. Потому что если этот вопрос рассматривать вне контекста разделения труда, то можно нафантазировать все, что угодно. А если мы будем учитывать этот контекст, то увидим, что возможностей не так уж и много.
У развивающихся стран есть два способа избежать предначертанной им роли мировой периферии, но в современном мире для них нет условий.
Теперь по поводу альтернативных моделей развития и возможностей: есть две модели.
Первая альтернативная модель называется «догоняющее развитие». В истории было четыре случая успешного догоняющего развития: США, Япония, Германия, Советский Союз.
ВОПРОС: Франция?
ОТВЕТ: Франция сначала – часть английской системы, потом – американской.
ВОПРОС: Южная Корея? Тайвань?
ОТВЕТ: Нет. Там чисто инвестиционный тип развития.
ВОПРОС: А Англия по отношению к Голландии?
ОТВЕТ: Там речь о другом – об изменении фокуса внимания финансового сектора, третьей силы, а не о системе разделения труда.
США – особый случай. О нем я подробно расскажу уже в конце курса. С Германией и Японией проще.
К моменту, когда они начали догонять Великобританию, Германия и Япония по численности населения превосходили Великобританию, а с совокупностью рынков, которые они контролировали или могли контролировать, вполне были сравнимы с британскими промышленными зонами.