Замечу попутно, что в экономической теории существование финансового бизнеса иногда связывалось исключительно с наличием временных неравномерностей денежных потоков. Такова была, в частности, точка зрения Маркса. То есть теория, по сути дела, воспроизводила «народные» представления о том, что собой представляет финансовый сектор.
Вообще, тема морального осуждения финансового сектора глубока и необъятна. Про нее можно рассуждать очень долго, но мне это представляется неинтересным. Финансовый сектор играет важную роль в экономике и в экономическом развитии. Это я, кажется, показал. Финансовый сектор устроен сложно и в нем есть разные виды деятельности – это отдельная большая тема, которая выходит за пределы моего замысла на этот цикл лекций. Я в данном случае придерживаюсь позиции, что моральные суждения, сколь бы справедливыми они многим ни казались, не самые лучшие помощники в научном анализе.
Все, что мы рассмотрели в данной лекции применительно к якобы глубокому прошлому, происходит и сегодня во взаимоотношениях развитых и развивающихся государств.
Сейчас я предлагаю нам всем вернуться назад и вспомнить уже известный материал, а именно вторую лекцию. Когда мы рассматривали торговые взаимоотношения между развитыми и развивающимися странами.
Вспомнили? На самом деле, в этой лекции я только пересказал то, что было сказано тогда. Только на той лекции мы рассматривали конкретный пример «из жизни». А сейчас мы поняли, что все те особенности, которые мы тогда увидели, являются разновидностью более общих закономерностей, свойственных экономике в целом. Если, конечно, рассматривать ее с точки зрения неокономики.
О чем шла речь во второй лекции? Мы теперь много нового поняли и можем по-другому на нее взглянуть. Речь шла о взаимодействии двух воспроизводственных контуров – возможно ли оно и каким образом. Мы говорили, что контурам нечем торговать друг с другом. То есть взаимодействовать они не могут.
Нам пришлось прибегнуть к ряду допущений, чтобы они все-таки начали торговлю. И тогда мы «на кончике пера» открыли всемирный Гонконг, лежащий за пределами обоих контуров, благодаря которому они и могут взаимодействовать. Сейчас мы говорим о том, что это и есть финансовый сектор.
Что мы еще сделали? Нам потребовалось ввести деньги. Мы тогда про деньги ничего не знали и ввели их наобум. И считали все в долларах, то есть в деньгах развитой страны. Но на самом деле было ясно, что в широких пределах нам все равно, в каких деньгах считать.
Собственно, в этой лекции мы и показали, что деньги мы можем ввести произвольно и контуры начнут взаимодействовать.
Очень важное положение, касающееся оценки труда. Во второй лекции мы показали, что контуры будут взаимодействовать, если в двух странах будет различаться денежная оценка труда. Об этом мы тоже с вами говорили, когда вводили понятие продуктивности воспроизводственного контура. Мы говорили, что для двух контуров отношение продуктивностей равно отношению длительностей рабочего времени, необходимого для производства одного и того же набора потребительских продуктов.
То есть отношение продуктивностей показывает нам относительную ценность единицы рабочего времени, например одного часа. Час работы в одном контуре менее ценен, чем в другом, более продуктивном.
Но пока два контура не взаимодействуют, это соотношение носит исключительно абстрактный характер. Мы с вами здесь на доске придумываем примеры, и нам все кажется ясным и очевидным. А как увидеть это в реальности?
Еще раз напомню про советского инженера. Пока существовал «железный занавес», этот инженер и ведать не ведал, как живет инженер на Западе. Для него точкой отсчета служила ситуация внутри страны. Он сравнивал свое положение с положением других категорий советского населения и на этой основе принимал решение: учиться на инженера или идти в рабочие. Напомню, что к концу существования СССР наблюдалось массовое явление, когда инженеры переходили в рабочие, у которых заработки и льготы быстро росли.
Но даже когда инженер понял, что он живет хуже, чем его коллега на Западе, он что, понял, почему так происходит? Он это понял, когда занялся челночным бизнесом. Оказалось, что внутри советского воспроизводственного контура ему не недоплачивали, как ему казалось, а переплачивали. Нефтяная рента перераспределялась внутри контура. Эффективные производители из топливно-энергетического сектора вынуждены были делиться со всеми остальными участниками контура, поддерживая убыточные производства и неэффективные виды деятельности. Я об этом уже говорил.