В Тулузе она собрала вокруг себя поэтов, и они охотно воспевали для нее и ее двора красоту женщин и жар, вызванный их чарами. Бернар де Вентадур, чьи стихи казались Петрарке лишь немногим уступающими его собственным, начал с восхваления прелестей виконтессы Вентадур; она приняла его так близко к сердцу, что ее мужу пришлось запереть ее в башне своего замка. Бернар, воодушевленный, обратился к воспеванию великолепия самой Элеоноры и последовал за ней в Руан; когда она предпочла любовь двух королей, он опустошил свою душу в знаменитом дирге. Через поколение трубадур Бертран де Борн стал закадычным другом Ричарда I и его успешным соперником в борьбе за любовь самой красивой женщины своего времени, дамы Маэнс из Мартиньяка. Другой трубадур, Пейре Видаль (1167?-1215), сопровождал Ричарда в крестовом походе, вернулся целым и невредимым, жил и рифмовал в любовных утехах и нищете и, наконец, получил поместье от графа Раймонда VI Тулузского.25 Нам известны имена еще 446 трубадуров; но по этим четырем мы можем судить об их свободном мелодичном племени.
Некоторые из них были музыкальными бродягами; большинство — мелкими дворянами с песенным талантом; четверо — королями: Ричард I, Фредерик II, Альфонсо II и Педро III Арагонский. В течение столетия (1150–1250) они доминировали в литературе южной Франции и формировали манеры аристократии, выходящей из деревенской грубости, в рыцарство, которое почти искупило войну вежливостью, а прелюбодеяние — изяществом. Язык трубадуров был языком д'ок или романским языком южной Франции и северо-восточной Испании. Их название — загадка; трубадур, вероятно, происходит от римского слова trobar — находить или изобретать, как итальянское trovatore — от trovare; но некоторые считают, что оно происходит от арабского tarraba — петь.26 Они называли свое искусство gai saber или gaya ciencia, «гейская мудрость»; но они относились к нему достаточно серьезно, чтобы пройти долгий период обучения поэзии, музыке, формам и речи галантности; они одевались как дворяне, щеголяли мантией, отделанной золотым шитьем и дорогими мехами, часто ездили в рыцарских доспехах, входили в списки на турнирах и сражались как копьем, так и пером за дам, которым они посвящали свои строки, если не жизнь. Писали они только для аристократии. Обычно они сами сочиняли музыку к своим стихам и нанимали менестрелей, чтобы те исполняли их на банкетах или турнирах; но часто они сами играли на лютне и выжимали из песни страсть.
Вероятно, страсть была литературной формой; жгучая тоска, небесные свершения, трагическое отчаяние трубадуров были поэтической лицензией и техникой; очевидно, мужья воспринимали эти пылкие чувства так, и у них было меньше чувства собственности, чем у большинства мужчин. Поскольку брак среди аристократии обычно был инцидентом при передаче собственности, романтика должна была возникать после брака, как во французской беллетристике; амуры средневековой литературы — это, за редким исключением, истории незаконной любви, от Франчески и Беатриче на юге до Изольды и Гвиневры на севере. Общая недоступность замужней дамы породила поэзию трубадуров; трудно романтизировать исполненное желание, а где нет препятствий, там нет и поэзии. Мы слышали о нескольких трубадурах, которые получали высшую благосклонность от дам, которых они выбирали для своих возлияний, но это было нарушением литературного этикета; обычно поэт должен был утолить свою жажду поцелуем или прикосновением руки. Такая сдержанность способствовала утонченности, и в тринадцатом веке поэзия трубадуров — возможно, под влиянием поклонения Марии — перешла от чувственности к почти духовной деликатности.
Но они редко были благочестивы. Неприязнь к целомудрию ставила их в противоречие с Церковью. Некоторые из них высмеивали прелатов, издевались над адом,27 защищали еретиков-альбигойцев и прославляли победоносный крестовый поход нечестивого Фридриха там, где потерпел неудачу святой Людовик. Гильем Адемар одобрил один крестовый поход, но только потому, что он сбил мужа с пути. Раймон Жорден предпочел ночь с возлюбленной любому обещанному транс-земному раю.28
Формы сочинения казались трубадурам более важными, чем заповеди морали. Канцо — песня о любви; планте — причитания по погибшему другу или возлюбленному; тенсон — рифмованный диспут по вопросам любви, морали или рыцарства; сирвенте — песня о войне, вражде или политической атаке; стикстин — сложная рифмованная последовательность из шести строф, каждая из которых состоит из шести строк, придуманная Арно Даниэлем и очень понравившаяся Данте; пастурель — диалог между трубадуром и пастушкой; аубада или альба, песня рассвета, обычно предупреждала влюбленных о том, что день скоро откроет их; серена или серенада — вечерняя песня; балада — повествование в стихах. Здесь представлена анонимная аубада, частично произнесенная Джульеттой двенадцатого века.