Когда в кладах представлены монеты из нескольких областей, можно сравнить даты самых поздних экземпляров из каждой, и во многих случаях они очень хорошо совпадают. Подобное совпадение можно рассмотреть на примере двух кладов, которые уже упоминались выше: в Хоне самая поздняя куфическая монета датировалась 848–849 гг., а новейшая из византийских монет была выпущена примерно в 852 г.; в Гандарве самые поздние германская и английская монеты относились примерно к одному времени. Подобных случаев известно немало, как можно видеть из следующего списка датских кладов середины X века[210]:
| Название клада | Количество монет | Дата самых поздних монет | ||
|---|---|---|---|---|
| Куфические | Германские | Английские | ||
| Терслев | 1751 | 940-944 | 936-962 | 949-952 |
| Ре, Борнхольм | 36 | 954 | 936-973 | — |
| Юндевал, Южная Ютландия | 146 | 954-955 | 936-973 | 946-955 |
| Гравлев | 263 | 952 | 936-973 | — |
| Сейро | 143 | 942 | 953-965 | 946-955 |
| Аальборг Клостермарк | 43 | 970 | — | 958-975 |
| Таруп | 112 | 965 | 962-973 | — |
| Бодструп | 124 | 967 | 976-982 | — |
| Конгенс Удмарк | 124 | 968 | 965-991 | — |
Обычно совпадение в датировке самых поздних монет, обращавшихся в Скандинавии и происходивших из регионов, отделенных от нее большими расстояниями предполагает, что все они должны были достигать ее довольно быстро. Следовательно, нет оснований сомневаться в том, что, вероятнее всего, в большинстве случаев самая поздняя монета клада попадала в него не более чем через три года после своего выпуска, а в XI веке этот разрыв бывал даже короче.
Клады закапывались ради безопасности, и в ожидании современных археологов остались лежать лишь те, которые не были вырыты своими хозяевами. Скорее всего, они оказались забытыми в тяжелые времена, и, как представляется, обычно рост кладов и местные неурядицы шли рука об руку. Возможно даже, что люди охотнее всего закапывали свои сокровища тогда, когда возникала угроза войны или поблизости оказывались грабители. В том, что касается исторического периода, эта связь между тяжелыми временами и кладами хорошо установлена, и лучшим объяснением для увеличения числа кладов в отдельные периоды, по-видимому, является то, что эти эпохи были отмечены особенными треволнениями. Давно признано, что многие норвежские клады относятся к беспокойным временам Олафа Трюггвасона (ум. 1000 г.), Олафа Святого (ум. 1030 г.) и Харальда Сурового (1046–1066 гг.), тогда как более безмятежный период правления Магнуса Доброго (1035–1047 гг.) оставил после себя лишь единицы[211]. Подобным же образом, в Дании известно немало кладов, которые можно датировать 1050–1065 гг., когда шла ожесточенная борьба между Харальдом и Свеном Эстридсеном[212]. То же самое можно сказать и об Англии: правление Эдгара дало очень мало кладов, а пятилетний период между 1065 и 1070 гг., ознаменовавшийся нормандским завоеванием, оставил их больше, чем предыдущие пятьдесят лет[213]. Общая связь между беспокойными временами и забытыми в земле сокровищами ясна, и хотя многие из них могли остаться невостребованными и по другим причинам, если обнаруживается относительно большое количество кладов, принадлежащих к четко очерченному региону и периоду истории, это можно считать признаком смутного времени. Таким образом тот факт, что находят множество кладов одного периода, говорит не столько о благополучии, сколько о напряженности ситуации. Не исключено, что другие моменты истории были богаче, но и потери тогда были меньшими. Точно так же некоторые области, возможно, были особенно уязвимыми для нападений, почему и дают сравнительно больше кладов, чем хорошо защищенные регионы[214]. Это может отчасти объяснять тяготение кладов к побережьям и территориям вдоль внутренних водных путей Скандинавии, но не следует забывать о том, что в тех же самых местах проживала и основная масса населения.
211
A. W. Brogger, «Et mynt fund fra Foldoen I Ryfylke, Norge, fra XI Aarhundrede», Anoh, 1910, pp. 239–282.
214
Клады особенно часто встречаются в областях, которые одновременно богаты и уязвимы, поэтому зарытые сокровища Готланда не вызывают удивления.