Петроглифические композиции образуют многометровые ленты с сотнями и тысячами изображений; за десятилетие деятельности специализированной службы охраны наскальных изображений как объекта Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО в 1990-х гг. количество выявленных местонахождений только в Бохуслене выросло на два порядка и исчислялось тысячами; обработка скальной поверхности береговых склонов речных и прибрежных долин, видимо, была устойчивой и значимой культурной нормой нордического бронзового века (Melander, 1976).
Простейшие из изображений, чашечные углубления («мельницы эльфов»), известны не только на скальных «полотнах», но и на отдельных валунах, их наносили как в предшествующие, так и в последующие времена. Образы петроглифических композиций неолита, лесные и морские животные, ранние формы лодок в эпоху бронзы дополняются и сменяются более сложными и емкими, выражающими реалии и представления высокоразвитой во всех отношениях культуры. Среди наиболее значимых – сцены пахоты упряжкой пары волов или быков, запряженных в сложносоставное деревянное рало. Одна из таких композиций включает «Священного Пахаря» с поднятой в руке цветущей «Золотой ветвью» (Фрэзер, 1980) и церемониальным оружием; акцентированная эрекция ассоциирует это изображение с более поздними скульптурами и описаниями Фрейра, бога плодородия в пантеоне эпохи викингов. Он или его высокоавторитетный предшественник (смена поколений богов, ванов и асов выразительно описана позднее в «Эдде») – один из центральных персонажей петроглифических композиций.
Бог Копья, обычно акцентированный также эрекцией и особо высоким ростом по сравнению с окружающими персонажами, может ассоциироваться с позднейшим Одином (вооруженным копьем Гунгнир). Иногда копьеносец поднимает над головой два копья, в обеих руках. Точно так же, двумя руками, вздымает свой атрибут – гигантскую палицу – Бог Топора, иногда изображены целые процессии «секироносцев», причем топоры в два раза превышают размеры людей, вздымающих это оружие, принадлежащее или посвящаемое Громовержцу, Тору «Эдды». Сцены «Священного брака» (единственные, в которых фигурируют женщины), горнисты с огромными «лурами», воители в «рогатых шлемах», двухколесные колесницы (обычно в горизонтальной проекции, при том что упряжные лошади изображены в профиль) с «невидимым ездоком», очевидно божественного характера (не подлежавшего изображению), – в целом, бесспорно, иерархически организованные ритуалы и пантеон достаточно часто ассоциируются с образами, мифами и именами «Эдды». Однако крýгом мифологем, известных по поэзии эпохи викингов, ассортимент северных петроглифов не ограничен. Солнечный диск, иногда – всего с двумя лучами-руками, может обрести аналогии и интерпретации в шиваистской символике индуизма. Спиральные диски вздымает в руках неведомый Солнечный Бог. Полулунные рога ассоциируются с культом Священного Быка, Минотавра Крита.
Батальные сцены в равной мере могут относиться и к мифологии, и к эпосу нордических племен. Вооружение соответствует артефактам, а воинские процессии и единоборства выстроены с обрядовой торжественностью. Еще более многозначным и самым массовым, подчиняя своей ритмике размещения, порою, всю композицию «полотнища» петроглифов, в разнообразии вариаций и сочетаний развертывается самый распространенный мотив шведско-норвежских наскальных изображений, образ корабля.
В развитой норме это – корабль с командой, от трех человек до двух-трех десятков (дюжин) и более воинов-гребцов. При разноформатности изображений корабли однотипны; конструкция, наметившаяся еще в неолитических петроглифах, развернута во множестве вариаций, но непременно имеются симметричные «сдвоенные штевни», где нижние фиксируют конструкцию килевого бруса, а верхние, круто вздымаясь ввысь, могут быть увенчаны головами животных (и не только рогатых лосей). Шпангоуты и другие детали говорят о глубоком знании и внимании к судостроительному делу. Также реалистичными кажутся и отношения экипажа; от пары-тройки рыбаков (напоминающих об эддической «Ловле Мирового Змея Тором») до многочисленной команды, где нередко выделен ростом Stóre Maðr, дословно «большой человек», stóremaðr эпохи викингов, сторманн (штурман). На гребном корабле (а парус, бесспорно, неизвестен и много веков после «эпохи петроглифов»), когда весь экипаж сидит спиной к форштевню, только кормщик не просто рулит, но и видит маршрут движения, и задает ритм работы гребцов.