Мы с Милой проезжали мимо. Я решил остановиться и расспросить людей о погибшей девушке. Я слез с коня и подошел к женщине, которая плакала, вытирая слезы рукавом.
— Это была ваша дочь?
— Кто вы? Зачем вам это знать?
— Хотел выразить свои соболезнования.
— Это была моя племянница, но у неё не было родителей, и я растила её как дочь.
— С вами еще есть зараженные люди?
— А почему вы спрашиваете?
— Вы оставляете след за собой. Там где вы проходите, люди заболевают чумой. Вы понимаете вашу ответственность? Вы везете чуму вглубь страны. Вы ведь в столицу направляетесь, не так ли?
— В столицу. И там наверняка есть лекарство от этой болезни. И все, кто заболел, вылечатся, когда мы доберемся до Эберштайна.
— Не вылечатся, а сделают только хуже, заразят других людей и станут разносчиками чумы. Вы ставите под угрозу жизни тысяч других людей.
— Так говорите, будто это я их везу в столицу. Я просто ехала туда, подальше от чумы, вместе с Карлом. Он главный в нашей общине, он за все и отвечает.
— Это который?
— Тот, что читает библию Лилит.
Я осмотрелся. Нужно было дождаться, когда Карл закончит читать молитвы и поговорить с ним.
Ко мне подошла Мила.
— Мы надолго тут остановились?
— Нужно узнать, сколько еще зараженных они везут с собой в столицу.
— Предложишь им оставить их здесь?
— Не знаю, но нельзя пускать их дальше, это огромный риск.
Карл завершил читать молитву, взял факел, и поджег погребальный костер. Пламя охватило сухие паленья, и огонь взмыл к небу острыми оранжевыми языками.
Я подошел к Карлу, когда тот бросил факел в костер и убрал книгу в кожаную сумку, повешенную через плечо.
— Я могу поговорить с вами?
— О чем вы хотели поговорить?
— О зараженных людях в вашей группе. Хотел узнать, сколько их.
— Какое вам до этого дело?
— Нужно сдерживать распространение чумы, нельзя просто взять, и отвезти зараженных чумой в столицу, подвергая угрозе тысячи других людей.
— В столице им помогут.
— Не помогут.
— Почему вы так думаете?
— Потому что я и моя спутница занимаемся поиском лекарства от чумы, мы направляемся в столицу, чтобы создать там лекарство. Но сейчас лекарства нет, и зараженным никто не поможет.
— Вздор, в столице лучшие лекари и знахари, они смогут излечить тех, кто заразился.
— Вы не должны вести их туда.
— Не говорите мне, что я должен, молодой человек. Или вы думаете, что я буду просто смотреть, как мой сын умирает от этой заразы? Или как умирает дочь моего друга? Хватит с нас одной смерти, больше не нужно. Мы доберемся до столицы, и там их спасут.
— Послушайте…
— Я не буду вас слушать, идите своей дорогой и не лезьте к нам!
Я не мог убедить его. Я был бессилен в этой ситуации. Оставалось только наблюдать за тем, как они везут зараженных людей через всю страну, распространяя чуму.
— Ну что? — спросила Мила, когда я вернулся к ней.
— Ничего хорошего, он не желает слушать меня.
— Среди них есть зараженные люди?
— По меньшей мере, двое.
— Это плохо. Так и уедем отсюда, ничего не сделав?
— А что мы можем сделать? Напасть на них и убить зараженных, а потом сжечь их тела, чтобы чума не распространялась?
— Я не знаю, но ведь что-то мы можем сделать.
— Нет, мы можем только наблюдать, как они губят себя и людей вокруг, — холодно ответил я, бросив взгляд на Карла, который успокаивал плачущую женщину.
4
Мы остановились на перекрестке. С главной дороги, по которой мы ехали в Фолмент, можно было съехать на лесную, ведущую в деревню. Как было написано на деревянном указателе, до деревушки Фрайхрим было около двух километров.