Джозеф слез с дерева и дотронулся до моего плеча.
— Я почти ничего не вижу в этой темноте. У тебя случаем нет факела с собой?
— Факела нет. Просто держись ближе ко мне, и я тебя выведу на дорогу.
— Стой, там в канаве лежит убитый олень, я подстрелил его, до того как прибежали волки. Давай заберем его. Я все-таки уходил на охоту, не хорошо будет вернуться без добычи.
Джозеф полез в канаву и вытащил оттуда тушу маленького оленя. Он взвалил её себе на плечи и побрел следом за мной.
Выйдя на дорогу, мы пошли в сторону Венсена.
Как и следовало ожидать, через пару сотен метров, Джозеф устал тащить тушу оленя, и тащить её пришлось мне. Из тела зверя текла кровь, стекая на мой кожаный доспех. Но я не стал отказываться от того, чтобы помочь Джозефу.
Вместе мы дошли до ворот города, которые были закрыты.
— Эй, откройте ворота, нам нужно войти! — прокричал Джозеф, махая руками.
— А вы кто такие? — огрызнулся стражник с каменной стены.
— Я Джозеф Барто, открывайте ворота.
— Это тот старик, который пропал на охоте. Открой ворота, впусти их, — сказал второй стражник.
Железная решетка медленно поднялась вверх, и мы прошли в город. Дойдя до дома Джозефа, мы остановились возле двери. Джозеф постучал в неё. На стук проснулась жена старика. Она открыла дверь, и мы вошли в дом.
Женщина долго обнимала своего мужа и благодарила судьбу, за то, что он вернулся живой.
— Куда положить оленя?
— Брось его на скамью у стены, — сказал Джозеф, продолжая обниматься с женой.
— Я, наверное, не буду долго задерживаться у вас, могу я получить свою награду?
— Конечно, конечно, — женщина бросилась к сундуку, стоявшему в углу, и достала оттуда мешочек, в котором лежали монеты.
Отсчитав двести дукатов, она дала их мне.
— Я бы предложил тебе остаться на ночь у нас, но места в этом доме не так уж и много, боюсь, у нас нет лишней кровати.
— Ничего страшного, я остановлюсь в трактире, думаю, там есть свободные комнаты.
— А о своей матери, ты можешь поговорить с князем, или узнать что-нибудь в том же трактире. Там все и обо всех знают. Поспрашивай людей, может они подскажут, куда она уехала.
2
В трактире было около десяти человек, которые сидели за столиками, пили пиво, ели мясо и громко разговаривали. Разговоры в основном велись о женщинах и о драках, в которых случалось участвовать. Люди в этих краях не выделялись интеллектом, а потому и ожидать от них можно было самого гнусного.
— Я помню, как засадил той девке аж пять раз за одну ночь! Наверное она никогда не испытывала большего удовольствия с мужчиной.
— Да ты гонишь, что серьезно, пять раз за одну ночь?!
— Отвечаю, ты бы видел её лицо на утро, наверное, она и не знала, что мужчины на такое способны.
Я подошел к стойке трактирщика. Позади стойки стояли два бочонка, из которых трактирщик разливал пенистое пиво в деревянные кружки.
— Пива, — сказал я и сел на высокий деревянный стул.
Трактирщик взял чистую кружку и наполнил её до краёв.
— Четыре дуката.
Я вытащил из кошелька четыре дуката и положил их на стойку.
— Мне нужна комната на ночь.
— Извини, но свободных комнат нет, те парни сняли все.
— Может, ты знаешь, где я могу переночевать?
— Если у тебя здесь нет дома, то, тогда, боюсь только в свинарнике со свиньями, или в конюшнях, с лошадьми. Вот только если тебя там поймают, решат, что ты пришел воровать скот, и вздернут на позорном столбе, как вора. Я лица твоего не узнаю, ты видимо не местный, не так ли?
— Местный, вот только давно не был в этих краях, — вздохнул я, сделав глоток пива.
— И что же тебя занесло сюда?
— Заехал наведать мать, а её нет здесь, видимо куда-то съехала, может, ты знаешь куда?
— Как её звали?
— Алеана. Она жила в доме за углом.
— Алеана… Хорошая была женщина, но не съехала она, нет. Померла, четыре года назад. Что-то с сердцем. Все скучала по своему сыну. Стой-ка, а ты видимо и есть её сынок?