Сквозь потоп за Принцем Пепелища следовал военный отряд Скаргана Жестокосредого. Недоверчиво пробирающиеся через воды, кхорнитские воины ещё не до конца смирились с бегством из впадины. Казалось, что приказ собственного чемпиона выйти из схватки и душераздирающие тяготы пути через бурю и паводок сломили их. Зувий, манипулируя воинами при помощи лжи, убедил их пройти даже через проклятую землю и демонов, обитавших в ней. Принц убедил Скаргана встать на эту дорогу к саморазрушению, и его дела со смертоносцем ещё не были закончены.
— Маллофакс? — позвал Зувий через бурю. На протяжении последнего часа Принц чувствовал, что кровь плещется о его броню всё ниже и ниже. — Вода убывает?
— Мы на Кованой Тропе, — каркнула птица, приземлившись на клинок А’квитаса. — Взгляни!
Зувий всмотрелся в струящееся кровью небо. Тёмный силуэт вздымался прямо над ними, он был столь велик и высок, что даже неестественная буря оказалась не в силах скрыть его. Принц узнал в нём холм из своего яркого видения, изъеденный эрозией до такой степени, что по форме напоминал колоссальную наковальню из камня.
Зувий отстранённо кивнул птице. Они карабкались, взбираясь по тропе, что должна была привести их в тот странный край. Эта тропа испытает Принца даже тяжелее, чем всё, случившееся прежде. Подобно куску бронзы, он будет выкован заново. Бронза и понятия не имеет, каким клинком она может стать, и какую власть над жизнью и смертью может получить. Вечноизбранный усмотрел в Зувии подходящий для себя необработанный материал, и тзинчит надеялся, что ему придадут баланс, сделают оружием, достойным самого Архаона. Он будет испытан, переделан именно здесь, на Кованой Тропе, на этой столовой горе. В тёмных закоулках души Принц таил желание стать тем, кто удовлетворит Вечноизбранного Хаоса: воплощением смерти и разрушения, способным обратить на себя взор полубога.
— Смертоносец, — позвал Зувий, понуждая Скаргана Жестокосердого грубо растолкать нескольких из его орды и выступить на слякотное мелоководье. — Это место, которое я узрел в своём видении, — честно сказал ему тзинчит, указывая на поднятие в форме наковальни. — Здесь будут брошены вызовы и воплощены судьбы.
Похоже, что чемпион Кхорна не слушал Принца. Вместо этого он пролаял своему отряду почти неразборчивый приказ и погнал бойцов через изнуряющий потоп.
— Прочь с дороги, колдун, — сказал Скарган, шагая через кровь и проталкиваясь мимо Зувия, — пусть боги помогут всем ничтожествам, что собрались тут.
Посторонившись, тзинчит приказал сэру Абриэлю и Ведьмачьей Страже остановиться. Ковыляющих Незрячих задержало карканье парящего Маллофакса. Зувий пропустил растянувшихся дикарей Присягнувших Крови, разжигатели гнева угрюмо протопали за своим господином вверх по Кованой Тропе.
На подъем по обветренной горе ушло несколько часов. Буря ярилась вокруг них, молотя тёмными каплями по каменистой поверхности огромного массива.
Скарган приближался к вершине, следом тянулся его измученный отряд.
— Я здесь! — проревел воин, оглашая своё прибытие столь громогласно, как способен лишь благословлённый Кхорном. — Я здесь, чтобы ты судил меня. Судил, достоин ли я твоего расположения!
Слова смертоносца затерялись в буре. Небеса взвыли над ним, но ответа не последовало. Лицо чемпиона искривилось в гневе. Его орда в ожидании сгрудилась вокруг, лишь усиливая раздражение Жестокосердого. Они зашли слишком далеко и отдали столь много, Скарган не собирался терпеть унижение в их присутствии. Чемпион перебил бы всех бойцов до последнего, чтобы не позволить сомнению появиться на их лицах.
— Испытай меня, Владыка Архаон! — проревел Скарган. — Заверши мою жизнь, если сможешь, Завершитель Миров!
Богохульный вызов остался без внимания. Моросило кровью. Скарган опустил боевой топор.
— Избранный Кровавого Бога недоволен, — прокаркал Маллофакс. Раньше Принц уже видел, как ярость охватывает Жестоксердого, и знал, что это произойдёт и сейчас.
— Приготовьтесь, — предупредил Зувий Ведьмачью Стражу и колдунов.
— Чернокнижник предал возвышенного Кхорна, — прошипел Воарк из рядов Присягнувших Крови. — Он лгал, чтобы повеселить себя и своего чокнутого бога.
Двое разжигателей гнева встали по бокам от их взбешённого господина. Сам Скарган буквально кипел, его пылающая ненависть к Зувию и всему чародейскому роду обращала капли кровяной жижи на его красной коже в пар.