Этого я тоже не знал, но давно подозревал, — сказал Маэрак. Он кинул кровавую виноградину в рот и с наслаждением раскусил ее. — Но, так как ты не проявляешь интереса к расширению своих владений, я позволю тебе заниматься этим.
Ох, как же он доволен собой, подумал Ифрикс. Я увижу как он подавится собственным языком! Маэрак не знал об истинном предназначении черепов. Если бы он знал о плане Ифрикса перенести Хамон во Владение Хаоса и подарить этот мир Тзинчу, то вряд ли присутствовал бы здесь. Хоть он и был избранником Тзинча, но не горел желанием лично посетить Хрустальный Лабиринт Архитектора Судьбы.
Верткий ум Ифрикс заключил, что возможно Маэрак блефует, и он знает, чем был артефакт. Если это так, велик шанс, что Маэрак пришёл чтобы убить его в миг триумфа. Ифрикс учёл эту идею, как только она появилась, и не выдал её ни через слово, жест или мимику. Вместо этого он заговорил заговорщически, как будто делился с лордом Мантикорейским своими самыми страшными секретами.
— Эти существа состоят из магии. Я смог почувствовать это когда сражался с ними у Серебряных врат. Я видел, что умирая, их тела возносились туда откуда они пришли. Это я могу использовать. Мы убьём их, и я захвачу их сущности в мои сосуды из меди. Колдовская крепость станет напитываться их магией до тех пор, пока ни одно существо с любого плана не сможет пробить мою оборону, при этом наши земли будут в безопасности, лорд Маэрак. Если я преуспею, даже сами боги не смогут сокрушить этот замок.
Глаза Маэрака сузились. Он потряс шестипалым кулаком перед лицом колдуна, — Ты не прав, Ифрикс.
Сердце колдуна екнуло. Может теперь этот князь дураков решил скинуть свою маску идиотизма и нанести удар? Ифрикс приготовился произнести заклинание, способное превратить мозг лорда в медь.
— В самом деле, лорд Маэрак?
— Это я устрою резню, пока ты будешь съеживаться от страха в своей крепости. Я не позволю тебе позабыть про это. — Маэрак подошел к краю балкона и забрался на балюстраду. Мгновение он балансировал на ней. — Помни, колдун, ты усиливаешь свою крепость из плоти, стали и камня лишь потому, что я, лорд Маэрак Мантикорейский, позволяю!
Он спрыгнул с балюстрады, его одежды развевалась на ветру. Пронзительный визг заставил золото в гадальной чаше Ифрикса пойти рябью. Огромная мантикора прыгнула вслед за своим господином, с хлопком расправив кожистые крылья. Секунду спустя с лордом Маэраком в седле она натужно взмыла в воздух.
— Толика ума, говоришь? Нет, очевидно. — мерзко прошептал Ифрикс.
Тучи заслонили солнце, словно предвестники бури. Ифрикс поежился. Война приближается к Колдовской крепости.
Он ушел готовить свою магию.
Глава 10
Штурм Колдовской крепости
Эликсия лежала пред ними, лабиринт из руин, в центре которого притаилась зловещая крепость. Восемь высоких башен были соединены утыканными шипами стенами и обрамлены тысячей медных черепов. В центре возвышался огромный шпиль, его верх был скручен в святотатственную эмблему Тзинча — огромный глаз, мерцающий фиолетовым, в оправе из вороненной стали и окруженный изогнутыми языками пламени из металла.
Клинки Бури пришли по южной дороге из Мерцающих земель. Окраины Эликсии уже давно пребывали в запустении. Там были остатки укреплений, возведенных жителями Эликсии от оккупантов. Тхост предположил, что Эликсия держалась долгое время, прежде чем пасть.
Клинки Бури маршировали отдельно, Огненные Клинки и Несущие Рок — отдельно. Они пришли по главной улице с запада, ведомые лордами-целестантами Кумолом и Харекутом. Эти воинские палаты пришли из глубин Анврока, так что придется некоторое время подождать. Тхост надеялся, что у него хватит людей.
Грозорожденные Вечные прошли через проломленные ворота Эликсии. Башни оплавились, металл потек от воздействия какого-то интенсивного жара. Потеки застывшей стали вместе с грязью покрывали землю. Вдоль улицы, ведущей от ворот, лежали целые груды мусора. Разрушения были абсолютно хаотическими. Целые здания стояли нетронутыми возле груд металлолома, скрипевших на ветру. Всюду прослеживались следы трансмутирующей магии Тзинча.
Они прошли улицу, на которой каждый дом был перевернут верх дном и стоял на крыше, потом еще одну, где все здания были миниатюрными и пришли к полю из стекла, за чьей туманной поверхностью плавали причудливые фигуры. Одна улица была изменена от самого основания, материалы домов превратились в нечто отвратительное, в гигантские силуэты, менявшие позу, стоило только отвести взгляд. Была площадь, заполненная соляными статуями, чей вид не мог скрыть того факта, что некогда они являлись жителями города, застывшими в беге. Вмурованные в стены лица вопили. Из сухого фонтана билась смесь ртути и крови. Из пустых комнат звучали истерические голоса.