Более толстые столпы света ударили о землю, принеся воинов других братств, присоединившихся к осаждающим. Вскоре уже тысячи Грозорожденных Вечных обрушились на Колдовскую крепость. Небесные Поборники пели песнь мести и разрушения, их страсть была подобна урагану.
Дождь лился с неба, стуча по доспехам и щитам. Тхост поднял свой молот и меч и взревел от радости.
— Вам не под силу остановить надвигающуюся грозу!
— Эта битва идет уже не твоему плану, колдун, — проворчал Маэрак. Его мантикора зарычала и тряхнула гривой, возбужденная запахом крови.
— Глупости, — рассеянно ответил Ифрикс. Он сконцентрировался на бушевавшей внизу битве. — Эта крепость способна выдержать и больший натиск. Они еще будут страдать.
Не успел Ифрикс договорить, как участок крепостной стены был обрушен молнией, вырвавшейся из черной тучи над крепостью. Ифрикс не смог подавить дрожь, когда глянул в пролом.
— Ах, вот оно что! — взревел Маэрак. — Скоро это уже станет неактуальным. Битва будоражит сердца моих воинов. Ты думаешь, они станут просто стоять, позволяя врагам беспрепятственно атаковать? Скоро их терпение иссякнет, и они встретят врага лицом к лицу. — Маэрак пристально посмотрел на вражеских воинов, сверху выглядящими довольно маленькими. Было очевидно, что он высказывал собственное желание. — Они избранные Тзинча и будут доказывать его превосходство этому достойному сопернику.
— Это было бы глупо. — возразил Ифрикс.
Серия чудовищных взрывов потрясла крепость. Грозорожденные прибывали каждую секунду.
— Надо что-то делать, Ифрикс! Я не могу ручаться за своих людей!
Колдун кивнул. Затем он торопливо вызвал под своими ногами блестящий золотом диск, несущий его в воздухе.
— Прекрасно! Я раскрою защитный потенциал Колдовской крепости, хоть это и пустая трата магии. — он спикировал вниз, оставив позади ругающегося Маэрака.
Ветер и дождь мешали Ифриксу. Его диск завис в воздухе над восточными вратами, прямо над острием вражеской атаки. Колдун высоко поднял руку.
— Придите, серебряные клинки! Придите, серебряные гончие! Защитите своего хозяина, защитите своего повелителя! — пел он на святотатственном языке, опираясь на помехи в эфире, возникающие по всей области. Сила вырвалась из его руки.
Маэрак описывал вокруг него широкие петли. — Держитесь! — кричал он своим последователям, — Стойте крепко! Пусть маг делает свою работу! Удерживайте позиции, прокляни вас Тзинч! Держитесь!
Ифрикса пронзил поток магии. Он прожег его тело и душу. Такое наслаждение, чувствовать эту власть. жаль, что он ощущал подобное очень редко. Слишком редко он напоминал себе, почему присягнул Тзинчу. Голос Маэрака стал не более чем нытьем надоедливого насекомого. Голос как раз для такого ничтожного человека, подумал он. Он словно мог видеть глаза Тзинча, рассматривающие его, и они мерцали одобрением.
С адским криком Ифрикс сложил ладони домиком, и новый гром появился в симфонии битвы.
Глава 11
Первая смерть
Тхост смотрел на колдуна, спускающегося со своей башни и готовящего заклинание.
— Берегись! — крикнул он, — Берегись!
Стоящие вдоль строя лорды-реликторы читали собственные заклинания. Сверкающие волны магии пульсировали над Небесными Поборниками, исцеляя и усиливая их.
Стены крепости задрожали. Их украшенная оболочка сменилась лезвиями из простого серебристого металла, которые выдвинулись вниз. Розовый огонь полетел в сторону стены щитов. Освободители в ответ подняли щиты, но лезвия резко остановились перед ними. Совершенно синхронно эти клинки обрушились на щиты. Лезвия ударили вниз с сокрушительной мощью, разрывая два слоя зигмарита, заставляя воинов бросить щиты, чтобы обнажить дополнительное оружие против магической атаки.
Ряды Освободителей распались, нарушив мечевидное построение, каждый из них выбрал себе цель и вступил с ней в схватку. Зигмаритовые клинки звенели, сталкиваясь с магическим оружием. Но враг наслал большое количество этих клинков. Постепенно Освободители вдоль фронта падали, их смерть была отмечена ринувшейся вверх энергией. Но они не вернулись в Азир. Крики ужаса поднялись от рядов Грозорожденных, когда те увидели, как сущности их товарищей отклоняются от курса и всасываются в медные черепа крепости.