Торнак вскинул брови:
– Ты и не представляешь, как много я знаю и понимаю. Значит, ты считаешь, что тебя никто не будет любить. Что же ты намерена с этим поделать?
Эсси не хотела говорить, но слово само собой слетело с языка.
– Убегу. – Осознав, что же она натворила, Эсси умоляюще взглянула на Торнака: – Только не говорите папе!
Торнак положил вилку, отпил глоток из своей кружки и разгладил бороду. Его, кажется, этот план ничуть не огорчил. А вот папа бы очень расстроился. Однако Торнак отнесся к ее словам очень серьезно, и Эсси это понравилось.
– И куда же ты направишься? – спросил он.
Об этом Эсси уже подумала.
– На юг, там тепло. Завтра уходит караван. Вожатый приходил сюда, он добрый. Ускользну незаметно и пойду с ними в Гилид.
Торнак потрогал вилку кончиком ногтя:
– А потом?
Все, что случится после, пока еще было окутано туманом, зато Эсси твердо знала, какой будет конечная цель.
– Хочу пойти в Беорские горы и навестить гномов! – Эта мысль казалась очень привлекательной. – Они сделали нам окна. Правда, красивые?
– Очень, – согласился Торнак.
– Вы бывали в Беорских горах?
– Бывал, – ответил Торнак. – Однажды, давным-давно.
Эсси посмотрела на него с новым интересом:
– Да? Они и вправду такие высокие, как говорят?
– Такие высокие, что вершины еле видны.
Она откинулась на спинку стула и попыталась представить себе эту картину. Так старалась, что голова пошла кругом.
– Как чудесно!
Торнак невольно фыркнул:
– Ну, если не считать, что тебя могут застрелить из лука… Пойми, Эсси, дочь Сиглинга, бегством твоих здешних бед не уладить.
– Разумеется, – ответила она. Его мысль казалась ей очевидной. – Зато, если я уйду, Хьордис не будет больше меня мучить. – Эсси скорчила рожу.
Торнак, кажется, чуть не рассмеялся, но потом вновь отхлебнул из кружки и заговорил серьезнее:
– Разреши предположить: ты, наверное, смогла бы все исправить здесь, вместо того чтобы убегать.
– Этого не исправишь, – упрямо заявила она.
– А как же твои родители? Ведь они будут ужасно скучать. Неужели ты хочешь причинить им такие страдания?
Эсси скрестила руки на груди. Разговор пошел совсем не так, как ей хотелось. Поначалу Торнак был такой добрый, со всем соглашался. Почему же сейчас заспорил?
– У них останется еще мой брат, сестра и Олфа. Ему всего два года. – Она надула губы. – Они не будут по мне скучать.
– Сильно сомневаюсь, – покачал головой Торнак. – Кроме того, подумай о том, как ты поступила с Хьордис. Ты помогла защитить «Сытный обед». Когда родители поймут, на какие жертвы тебе пришлось пойти, они будут тобой гордиться.
– Угу, – неуверенно хмыкнула Эсси. – Если бы не я, у них бы не было никаких хлопот. Вся беда во мне. А если я уйду, все наладится. – Укрепив свою решимость, она швырнула в камин огрызок яблока.
К дымоходу взлетел ворох искр, зашипел, испаряясь, сок.
Предельно небрежным голосом Торнак спросил:
– Что это такое?
– Что? – не поняла Эсси.
– Вот это, у тебя на руке.
Эсси опустила глаза и увидела, что рукав задрался, обнажив ярко-красный шрам, вьющийся по левому запястью. Она стеснительно одернула манжету и буркнула:
– Ничего.
– Можно посмотреть? – Торнак протянул руку.
Эсси поколебалась, но гость был так вежлив, так уверен в своих силах, что она в конце концов разрешила.
Осторожно, как делала мама, Торнак отвернул манжету. Эсси отвела глаза. Ей не хотелось лишний раз смотреть на шрам, она и так знала, что он ползет по предплечью до самого локтя.
Только бы никто больше в зале этого не увидел.
Через мгновение она почувствовала, как Торнак опустил рукав.
– Очень… впечатляющий шрам, – сказал он. – Можешь им гордиться.
Девочка в замешательстве нахмурилась:
– Чем же тут гордиться? Он некрасивый, и я его терпеть не могу.
В уголках губ Торнака играла легкая улыбка.
– Потому что шрам означает, что ты столкнулась с опасностью и осталась жива. Означает, что ты сильная и с тобой не так-то просто справиться. Что ты живешь в полную силу. Шрам достоин восхищения.
– Неправда это. – Эсси указала на стоящий у камина горшок, расписанный колокольчиками, который подарила прошлой зимой тетя Хельна. Пару лун назад Эсси уронила его на пол, и с тех пор от верхнего края к донышку змеилась трещина. – Он только значит, что тебя поломали.
Торнак тихо вздохнул:
– Да. Но иногда, если очень постараться, трещину можно заделать так, что станешь прочнее прежнего.
Беседа нравилась Эсси все меньше и меньше. Она скрестила руки, сунула левый кулак под мышку.