В Цвиккау Карл прожил три года. Главарь шайки, чувствуя, что стареет, искал себе замену, и в молодом человеке увидел то, что ему требовалось: силу, ловкость, бесстрашие и равнодушие к деньгам. У разбойников Карл научился владеть любым оружием, даже новомодным огнестрельным, и использовать в качестве оружия любой предмет, который оказался под рукой.
Умения его быстро росли, главарь радостно потирал руки и поручал Карлу дела всё труднее и опаснее.
Однажды Карл отправился в городок Эльсниц выслеживать обоз молодого, богатого и глупого купца, который решил сэкономить на охране и поехать на Лейпцигскую ярмарку в сопровождении одних слуг.
Пока Карл бродил вокруг постоялого двора, прислушиваясь к пьяным разговорам купеческих возчиков, чтобы выяснить маршрут обоза и время отъезда, в Цвиккау нагрянул отряд кнехтов герцога Саксонского, которому надоели бесконечные жалобы дворян и купцов на бесчинства разбойников.
Вернувшись обратно, осторожный Карл решил сначала зайти в свой любимый трактир «Под зелёным драконом», чтобы узнать последние новости. На рыночной площади он увидел воткнутые в землю кавалерийские пики, на которые были насажены отрубленные головы. Подойдя ближе, Карл узнал казнённых и понял всё. Судьба спасла его во второй раз. Не заходя в трактир, он забрал из потайного места мешочек с золотом и покинул Цвиккау. Закончился ещё один этап его жизни.
Карл постарался уйти подальше, туда, где его никто не знает. Он пришёл в Лейпциг и снял комнату над грязным и вонючим трактиром, но чем себя занять, решительно не знал. Воровать ему претило, а больше он ничего делать не умел. Деньги пока были, и каждый вечер Карл проводил в трактире, слушая пьяные разговоры посетителей и надеясь найти хоть какую-то работу. Там он и встретился с вербовщиком курфюрста. Долго не раздумывая, Карл поставил крест в вербовочном листе, получил два серебряных талера задатка и стал солдатом.
— Вот так два раза меня уберегла от смерти судьба, — закончил свой рассказ Карл, — а в третий раз спасли вы, ваша милость. Я уже сказал, что обязан вам жизнью, повторю эти слова вновь, я ваш должник. Позвольте мне поступить к вам в услужение, это единственное, чем я могу вам отплатить. Я приношу вам клятву верности. Не отвергайте её, прошу.
— Хорошо, — серьёзно сказал Вольфгер, — я принимаю твою клятву. Но поскольку я обязан тебе жизнью так же, как ты мне, я тоже клянусь, что мы будем неразлучны. Знаешь, Карл, не обижайся, но вообще-то я раньше думал, что всё это сказки…
— Какие сказки? — не понял Карл.
— Ну, как какие? Про оборотней и вообще… Помню, в детстве меня нянька пугала по вечерам оборотнями, потом я про вервольфов в книгах читал, но мало ли что там пишут…
— Да уж, сказка, — невесело усмехнулся Карл, — ну вот она, сказка, перед вами лежит, ни рукой, ни ногой пошевелить не может…
— Не бойся, слабость скоро пройдёт, — уверенно сказал Вольфгер, — самое главное, ты в себя пришёл, теперь отлежишься, спешить нам некуда. Лишь бы дождь не пошёл, промокнем ведь до нитки, укрыться нам с тобой негде.
Карл повёл носом:
— Сегодня дождя не будет, я умею чуять погоду, а завтра к утру я уже буду на ногах. Господин барон, а где моя лошадь?
— Ну… ты её… В общем, нет лошади, — уклонился от прямого ответа Вольфгер. — Зато моя уцелела, на ней ты и поедешь, когда придёшь в себя.
— Нет, ваша милость, лучше я пойду пешком, — возразил Карл, — ваша лошадь меня всё равно далеко не увезёт, я для неё слишком тяжёлый. Лучше в ближайшей деревне купим мне коня посильнее. Седельные сумки моей лошади должны были уцелеть, там есть деньги.
— Деньги и у меня есть, — отмахнулся Вольфгер, — не в них дело. Беда в том, что в деревне нормальную лошадь не купишь. Ну какие у крестьян кони, сам посуди? Тягловые клячи, для седла они непригодны. Ладно, придумаем что-нибудь.
А скажи, Карл, ты в любое время можешь в медведя перекинуться?
— Нет… — покачал головой Карл, — раньше-то я думал, что вообще не могу… Понимаете, ваша милость, позвать свою вторую, медвежью половину очень трудно. У нас этому учили старики, учили молодёжь долго, годами. Для этого были особые ритуалы, пили какие-то отвары, подростков окуривали сборами трав, состав которых знали только старейшие, и только на пятый год происходил обряд ини… ини… как это?
— Инициации, — подсказал Вольфгер.
— Вот-вот, это самое слово, — подтвердил Карл, не пытаясь его повторить, — а я по малолетству даже учиться не начал. Осенью должен был начать, но не успел… С тех пор, как я из своей деревни ушёл, я ни разу не смог перекинуться, хотя пробовал много раз. Я даже не знаю, как это делается. А тут всё получилось само собой. Я услышал ваш крик, оглянулся, увидел кровь у вас на лице и понял, что сейчас вас убьют. И тут у меня в голове что-то помутилось… Что дальше было, не помню… Очнулся я уже здесь, на этой поляне…