Но тоненькие молоденькие ивы на берегу реки молчали.
Свежий теплый ветерок подарил ему запахи сочной травы. Небольшая стая волков была рядом, и еще косуля, и ему нестерпимо захотелось броситься в тайгу и скрыться в ней навсегда.
— Зайду один раз! — решился он наконец. — Прости, Хинган. Если найду кого, ну так тому и быть. А если все зашипят, больше возвращаться не буду!
И не раздумывая, он бросился в холодную стремительную реку и легко переплыл ее. Вышел на берег и быстрым шагом пошел в деревню.
Не успел он подняться в горку, как увидел первого селянина — молодого парня, темноволосого, рябого, с глупым широким лицом. Он присел рядом с коровой и возился со своими лаптями. Не останавливаясь, Змей подошел и с ходу, одним ударом в лоб, убил корову насмерть. Здоровая, с широченным пузом, белобокая корова замертво повалилась на обочину. Парень открыл рот, и Змей схватил его за горло и поднял над землей:
— Староста мне нужен, — еле сдерживая злобу, проговорил Змей. — Староста, слышишь? Знаешь, где он?
Парень только пучил глаза и бесшумно открывал рот словно рыба. Змей бросил его на землю, парень вскочил и, потеряв лапоть, побежал куда-то. Змей кивнул, хищно облизал губы и пошел вперед. На другой стороне дороги он увидел белоснежный сруб бани, бревен шесть в высоту. Вокруг него валялась куча опилок и щепок, а сразу за ним сидела горстка мужичков на перекуре. Потягивали самокрутки и крепкий чай.
Змей уперся правой ногой в бревна и без особых усилий завалил сруб набок. Конструкция упала, сложилась и развалилась. Мужики повскакивали. Не думая, первого попавшегося Змей схватил за лицо и швырнул в огород ближайшего дома. Пролетев с десяток метров, мужичок снес уличный туалет и затих в кустах. Компания охнула и присела. Змей схватил за ногу самого здорового, коротко стриженного блондина, и поднял его над землей.
— Ты знаешь, кто я? Кто я такой, знаешь? — заорал Змей.
— Одержимый… — простонал здоровяк.
— Я — одержимый! Сам великий Азоз поделился со мной своей темной силой. Тьфу ты! Агог! Я — верховный демон Агога и вернулся, чтоб вас всех сожрать!
По висящему вниз головой парню поползла пахучая золотая жидкость.
— Твою мать! — брезгливо вскрикнул Змей и выронил здоровяка. — Обоссался! Вот дерьмо! — рассказы про Агога и демонов всегда сильно действовали на селян. — Бегите! Бегите, селюки, зовите всех подростков на площадь! Всех парней и девок! Быстрее! Или я начну жрать всех подряд!
Фигуру старосты Змей заметил еще издали. Взбалмошный, непонимающий и вспотевший, он быстро семенил пухлыми ногами.
— Ты староста? — Змей схватил его за горло. — Это все молодые парни и девки, что есть сейчас в деревне? — он отпустил старосту, и тот завалился на четвереньки.
Через дорогу на обочине толпилось с десяток девушек и парней, которые прятались друг за друга. Скорее всего, молодняка в деревни было больше, но дожидаться всех Змей не мог. В любой момент с Чистого города могла заявиться подмога. Нужно было спешить.
— Стройся! — гаркнул Змей. — В одну линию стройся!
Подростки, держась друг за друга, начали нехотя вытягиваться из общей кучи в одну линию. Змей достал небольшой бурдюк с великаньей кровью. Вообще, для идеальной чистоты эксперимента девушек нужно было проверять кровью омег, а парней — кровью альф.
Змей откупорил емкость и понюхал. Запах уже давно стерся, перемешался, и он уже и не помнил, чья тут кровь, омеги или альфы. Но это было не так уж и важно.
Осмотрев подростков, Змей подошел к первой девушке. Крупной, бледной, рыхлой, как квашня, блондинке.
— Нет! — покачал головой он. — Ты уже слишком взрослая, — он оттолкнул ее, и, пройдя еще несколько юнцов, остановился напротив худенького мальчика. Взял его за светлые вихры и жадно втянул запах. — А ты еще мелочь пузатая. Пшел отсель! — и, развернув мальчишку, он дал ему коленом под зад. — Приступим! — скомандовал Змей. И тут же в сердце его заерзала тоска. Какие невзрачные сельские лица были перед ним. Что, если один из них все же окажется Железным? Ему вовсе не хотелось нянчиться с вот этими рябыми великовозрастными оболдуями! Хоть бы симпатичный какой-нибудь попался…
Змей вздохнул, достал обычный, человечий нож. Налил в деревянную чашечку немного великаньей крови из бурдюка и подошел к первому парню.
— Руку!
Схватив парня за руку, он полоснул лезвием по пальцу. Парень завыл, и в толпе зевак кто-то завыл в ответ, но Змей крепко держал его руку и слил несколько капель крови парня в чашечку. Реакция пошла немедленно. Человеческая кровью бурлила и искрила. С шипением она каталась по поверхности великаньей крови, словно капли воды по раскаленному металлу. Едкий стальной дымок заструился от чашки. Человеческая кровь вспенилась и начала испаряться на глазах.
— Не то, — задумчиво проговорил Змей. — Вали, свободен!
И парень тут же рванул через огороды в самый лес. И тут же за ним ринулся еще один, с конца шеренги.
— Стоять! Стоять, суки! — взбесился Змей. — Всех удавлю! Деревня вонючая! Вы че, селяне, ваще страх потеряли?! — но догонять беглеца не стал. Времени не было.
Оставшиеся шесть девок и трое парней тоже не подошли. Их кровь была полностью несовместима с кровью исполинов. Она искрила, шипела, трещала, разлеталась во все стороны, и было ясно, что все они никуда не годятся.
Когда кровь последнего здорового, дебелого, жирного, с влажными губами парня заискрила так, что капля угодила Змею прямо в глаз, он не выдержал и разбил чашку о землю.
— Скоты бесполезные! Вон! — взревел он и так пнул под зад толстяку, что тот залетел в лопухи. — Племя тупое! — шипел Змей, протирая глаз. — Спокойно. Отрицательный результат — тоже результат… — прошептал он. - Я сделал все, что мог, теперь валим!
И он уже пошел прочь, но тут его хищный нос уловил резкий запах молодого парня.
— Ты всех привел? Всех? — зло спросил Змей, схватив старосту за яйца. — Мне-то только врать не надо! Боров поганый! — отпустив хозяйство старосты, Змей у самого его носа щелкнул зубами, и толстяк в ужасе завалился в крапиву.
Змей пошел на запах напрямую, проломив забор, и подошел к маленькой черной баньке. Опять повел носом, четко ощущая молодую горячую кровь. Увидев, что вход в баню почему-то завален, он, не думая, схватился за кладку бревен на углу и одним движением вырвал их, словно бы это были не бревна, а карандаши. Не дожидаясь, пока баня рухнет, он выволок оттуда обезумевшего от страха и солнечного света Тима.
— А ты чего прячешься, а? — Змей обнюхал его лицо. — И почему от твоих губ пахнет мужскими губами? Ах ты, греховодник! — усмехнулся Змей и, схватив рядом валяющийся банный ковшик, плеснул туда крови из бурдюка. Полоснул ножом по пальцу парня и подставил ковшик под струйку. Отвернувшись по привычке, ожидая шипения и бурления, Змей замер, но ничего не происходило.
Змей открыл глаза, повернул голову. Кровь парня спокойно растворялась в крови исполина. Змей нахмурился и оглядел его побелевшее лицо. Сжал его палец сильнее, тряхнул, выжимая еще одну струйку, но она так же спокойно смешалась с кровью гиганта.