Ирмелис вздохнула, осмотрела себя в зеркале, и поморщилась словно от зубной боли - мешок подтянутый верёвкой и то смотрелся бы краше. Но... Kак там говорят местные жители? Даренному сотару под хвост не смотрят?
Хотя, положа руку на сердце, местные жители точно с приветом. Такое впечатление, что мужики тут выбирали себе женщин по принципу - чем страшнее, тем лучше! Одень в такую фигню самую красивую супермодель - и она превратится в каракатицу. А если следовать поледней моде местных, то модельку стоит ещё красной краской обмазать и волосы заплести в дреды и украсить перьями! Про запах лучше вообще не упоминать - вороны наверняка в обморок падали на подлете к местным красоткам! Как они тут вообще ещё не вымерли с такими "красотульками"? Нет ну, серьёзно, как мужики тут супружеский долг исполняют? Ирмелис вспомнила женщин с Тартара и только головой покачала. Не даром Тартар считали планетой красивых людей. Все-таки несколько тысячилетий тщательного контроля иммиграции, генная инженерия и евгеника дали свои результаты! Высокие, красивые, здоровые люди стали залогом успешного развития её цивилизации! И это доказывается тем, что Тартар уже несколько столетий, практически в одиночку успешно противостоит Союзу Планет, насчитывающему уже 9 миров.
Ладно, что-то её на лирику потянуло. Ещё раз себя осмотрев, и обречённо вздохнув от мысли, что в этих тряпках придётся провести, как минимум несколько часов, Ирмелис наконец-тo отравилась в селение, где полным ходом шёл праздник.
Вопреки язвительным предсказаниям вредного компьютера, встретили её хорошо. Местные жители, как говорили на родной планете Ирмелис, Та́ртаре, были уже "тёпленькие" - то есть находились на той стадии опьянения, когда всем весело, но когда ещё нетянет на подвиги. Когда-же Ирмелис заявила, что она принесла с собой дары в честь праздника Киатори, то её и вовсе приняли, как родную. Ей сразу преподнесли красивый, изукрашенный резьбой, кубок, сделанный из красноватой скорлупы яйца сотара. И всё бы ничего, но... кубок был до краёв наполнен синеватым пойлом, обладающим ярко выраженным запахом алкоголя. Грациозно поклонившись, как и полагалось по местным традициям, Ирмелис с улыбкой приняла чашу, лихорадочно размышляя что делать. Не пить - нельзя, если конечно она не хотела сильно обидеть аборигенов. Пить неизвестное варево тоже не хотелось - кто его знает, что в нём намешано...
Ощутив на себе десятки взглядов, Ирмелис снова поклонилась:
- Благодарствую вас. Спасибо, что приняли меня не как путника, а как свою сестру, - с улыбкой произнесла она традиционную, подходящую случаю фразу, и добавила: - Как иномирянка, я хотела бы проверить напиток, так как не знаю, смогу ли это выпить без последствий. Вы позволите?
Местных жителей её ответ явно позабавил, так как у многих на лицах появились улыбки и даже старейшина хохотнул, и приглашающе махнул ей рукой.
Ирмелис поднесла браслет к чаше:
- Мира, проверь содержимое чаши.
Бортовой компьютер выстрелил прямо в кубок сетью лазеров и трубочкой для пробы, сканируя содержимое чаши под восхищённые возгласы местных жителей, но вместо того, чтобы мигнуть красным, как надеялась Ирмелис, над браслетом возникла голограмма какого-то корнеплода, потом, кажется, какой-то ягоды, а потом картинки замелькали невероятно быстро, сменяясь по мере того, как компьютер анализировал данные, и под конец голограмма картинно исчезла, а все лампочки на браслете загорелись зелёным (даже те, о наличии которых Ирмелис раньше и не догадывалась).
Местные аборигены закричали выражая радость, а Ирмелис не оставалось ничего другого, как махом опрокинуть в себя кубок.
Неизвестное варево огнём прошлось по внутренностям (из чего Ирмелис заключила, что его крепкость намного превосходит водку) и оставило приятное послевкусие ягод и фруктов. Резко выдохнув, Ирмелис снова склонилась в поклоне, как того требовали местные традиции:
- Мы с тобой ещё поговорим об этом дома, пакостная предательница, - едва слышно прошипела девушка, справедливо заподозрив, что вредный компьютер опять что-то затеял (после устроенного светопреставления, у Ирмелис не было в этом никаких сомнений), а потом разогнулась и вернула кубок. О том, что было потом, Ирмелис помнила весьма смутно. Вроде бы она разговаривала со старейшиной и вроде бы она со слезами на глазах плела какую-то околесицу о том, что она хотела бы помолиться у пещеры местного божества - вдруг оно ниспошлёт ей своё благословение и она сможет улететь домой? Во всяком случае она точно помнила, как при разговоре указывала на занесённый зеленоватым песком "Мираж" и зачем-то махала руками имитируя птицу. Потом, она, кажется, выплясывала с местными дикарями кокой-то танец у костра, а позже учила их водить хороводы. Притом, даже если бы у неё под пытками спросили почему она среди лета решила обучить аборигенов новогодним хороводам, Ирмелис вряд-ли бы нашлась что ответить. Потом она вместе с мужчинами стреляла из лука, и примерно тогда-же ей преподнесли вторую чашу, после которой память Ирмелис услужливо и окончательно отключилась.