Юрген принес из коридора щетку и принялся подметать пол. Остальные же крадучись прошли мимо квартиры коменданта и, только проскользнув незамеченными в ворота, вздохнули свободно.
— Он наверно стал бы ругаться, что мы так поздно задержались, — шепнула Аннелиза и робко оглянулась назад.
— Завтра он тоже здо́рово удивится, — смело заявил Стефан, который был в отличном настроении. — Хороша будет передачка, а?
— Пусть кто-нибудь попробует сделать такую же! — раздался голос Буби; в честь торжественного дня он засунул в рот сразу два леденца.
— Одно твое кукареканье и лай чего стоят! — подмигнул ему Стефан. — Мы без тебя пропали бы!.. Слушайте, ребята, знаете что? Пойдемте по Любекерштрассе и поглядим на витрины, — ладно? Пошли? — обратился он к Ренате и Петушку.
Друзья с радостью согласились идти. Однако все вышло иначе. На Морицплац их уже полчаса дожидалась Маргот.
— Почему ты не пришла? — крикнула Рената, подбегая к подруге.
— Я не знала, можно ли, — смущенно ответила Маргот.
— Ну, разумеется, можно!
Хорошее настроение Стефана как рукой сняло.
— Совсем не «разумеется», — сказал он. — Маргот не пионерка, — значит, ей у нас нечего делать.
— Что за чушь! — сердито сказала Рената.
— И вовсе не чушь. Если ее отец узнает об этом, он обязательно скажет, что она побежала к нам потихоньку от него, и нам придется самим все расхлебывать…
— Эх ты! Ты иногда такое скажешь!.. Маргот наша. Ее папа когда-нибудь позволит ей стать пионеркой.
Стефан скривил рот и пожал плечами. Не говоря ни слова, он отошел к другим ребятам, которые остановились в ожидании у мясного магазина Палемана.
— Что это сегодня со Стефаном? — спросил Петушок. — Ты ему что-нибудь сделала, Маргот?
Маргот покачала головой. Слезы опять готовы были брызнуть из ее глаз.
— А если папа все-таки не позволит?.. — нерешительно спросила она.
— Позволит, — убежденно ответил Петушок и похлопал ее по плечу. — Можешь положиться на Петера. Он решил, что ты должна стать пионеркой, и он своего добьется, вот увидишь.
Однако Маргот оставалась безутешной.
— Но когда же? К тому времени вы многому научитесь; я не смогу вас нагнать…
— Нагонишь, не беспокойся, — уверенно сказала Рената. — А мы на что? Будем рассказывать тебе обо всем, что собираемся делать, и ты сразу будешь в курсе…
— Да? — спросила с надеждой в голосе Маргот. — Ой, какие вы хорошие!.. Тогда расскажите мне, пожалуйста, о вашей сегодняшней передаче. Все было в порядке? Получилось удачно?
— Да, да, — ответил Петушок, чувствуя себя не совсем приятно, и взглянул на мрачно стоявшего поодаль Стефана, который уставился на какой-то камень, подталкивая его ногой то туда, то сюда. — Знаешь что, — пойдем с нами. Мы идем на Любекерштрассе. Мы тебе все расскажем по дороге.
— Нет, я и так давно ушла из дома; надо мне бежать, а то папа рассердится. Лучше вы проводите меня немножко.
Петушок снова взглянул на Стефана.
— Хм, — пробурчал он. — Ну ладно, мы дойдем с тобой до угла. Иди вперед, мы тебя догоним! — крикнул он Стефану.
Стефан вздернул подбородок.
— Можете обо мне не беспокоиться. Я пойду с Буби и Фрицем! — Он резко повернулся и ушел.
Эрих пишет стихи
Поссорившись со Стефаном, Эрих в ярости выбежал вон. Видеть он их больше не хочет, раз они с ним так обращаются. Но, очутившись на школьном дворе, он передумал. Во всяком случае стоит хотя бы послушать передачу. Эрих повернул обратно и крадучись поднялся по лестнице на верхний этаж, где уселся в одном из классов за учительский столик. Передача уже началась. Эрих облокотился на стол, подпер голову кулаком и стал слушать. Нижняя губа его медленно оттопырилась. Такую ерунду можно передавать по радио, а его стихи недостаточно хороши!
Эрих пошарил в карманах, вытащил огрызок карандаша, коричневый блокнот, в который он записывал стихи, и в раздумье наморщил лоб.
Вскоре он нашел первую рифму. Это будут такие стихи, что ребята просто обалдеют! А завтра он прочтет их перед микрофоном, и все родители будут потом в удивлении спрашивать, кто сочинил это изумительное стихотворение. Вот какие это должны быть стихи!
Мальчик так увлекся сочинительством, что не заметил директора, вошедшего в класс, чтобы проверить репродуктор.
— Кто тут? Эрих? — спросил Бруммерт.
Эрих встрепенулся в испуге.
— Почему ты не в радиоузле вместе со всеми?
— Да они… — начал было, покраснев, мальчик, но остановился. Ябедничать он не будет. — Я еще должен написать стихи на завтра, — быстро добавил он и облегченно вздохнул, когда директор, удовлетворившись его ответом, снова вышел из комнаты.