На берегу Иртыша, на заливных лугах, шумит осокой длинное проточное озеро Ебалак-бюрень.
Поехали туда на рыбный промысел двадцать казаков. Озеро затянулось льдом. Из-под снега торчал сухой, побуревший камыш. Казаки поставили шалаш, прорубили лёд, стали ловить лещей, окуней и щук.
Стемнело рано. Мела позёмка. Рыбаки устали и легли на покой, не выставив сторожевого.
А в камыше хоронился татарин. Стянул коню морду сыромятным ремнём, чтобы не ржал. Увидел татарин, что русские легли спать, вскочил на коня и помчался к Кучуму.
Крепко спали русские.
Ночью подкрался Махметкул со своими воинами, перерезал всех спящих.
Только один казак укрылся в темноте и уполз в тальник. Какой-то конный татарин отбился от своих, стал шарить по берегу. Казак вышел из тальника и схватил татарина за горло. Татарин стал вырываться, хотел кричать. Задушил его казак, вскочил в седло и поскакал в Кашлык. У атаманской избы, где раньше Кучум жил, рванул поводья и прянул с храпящего коня на землю.
Разбудил Ермака, говорит:
— Татары ночью во тьме схоронились, рыбаков сонных перерезали.
Пустился Ермак в погоню.
Вихрем мчались казаки. Кони распластывались до земли. Ветер свистел в ушах. Снег летел из-под конских копыт.
Махметкул не ожидал скорого преследования. Татары рысцой ехали по берегу Иртыша, обсуждая удачное дело. Вдруг слышат за спиной конский топот.
Обернулся Махметкул, глядит во мрак.
Налетели русские, начали рубиться. Искры летели во тьме от сабельных ударов. Кони взвивались на дыбы, сшибались грудью, грызли друг другу шеи.
Яростно рубились казаки. Пленных не брали. Завалили снег татарскими трупами. Махметкул со своими воинами едва ушёл на быстром ногайском жеребце.
Убитых казаков Ермак с честью похоронил на старом ханском кладбище.
Велел, если придётся заночевать в поле, выставлять караульных и глаз не смыкать.
ПОСОЛЬСТВО ЕРМАКА
Когда казаки жили ещё в строгановских городках, подговорил Кучум вогулов с реки Пелымы напасть на Пермские земли.
Едва Ермак тронулся в поход, пелымский князей осадил Чердынь, перебил много русских, сжёг их дома и разграбил имущество.
В Чердыни воеводой был Василий Пелепелицын, тот самый Пелепелицын, которого Кольцо и Барбоша ограбили на Волге.
Послал Пелепелицын в Москву челобитную, писал, что Строгановы держат у себя воровских казаков и что те казаки задирают вогуличей, вотяков и пелымцев и тем задором ссорят русских с сибирским ханом.
Царь Иван разгневался и отправил Строгановым опальную грамоту с чёрной восковой печатью. Обвинял он Строгановых в измене, казаков обещал перевешать, а именитым людям грозил великой опалой.
Грамота эта была написана 16 ноября 1582 года.
Царь ещё ничего не знал о победах казаков в Сибири.
Весть об опальной грамоте не успела дойти до Ермака.
22 декабря отправил он в Москву атамана Ивана Кольцо. Повёз атаман в Москву шестьдесят сороков соболей, пятьдесят бобров чёрно-карих, двадцать лисиц чёрно-бурых. Повёз Кольцо и челобитную. Писал в ней Ермак о своих победах, о завоевании Сибирского царства, о бегстве Кучума.
Поехал Кольцо зимним путём, в нартах. Ехал по Тавде на Чердынь. В нарты запрягали то собак, то оленей. Через Камень провожал казаков остяцкий князец Ишбердей.
От Чердыни поехали лошадьми.
Путь был долгий. Сидели казаки в санях, смотрели на зимние звёзды и пели со скуки татарские песни.
Через Каму перебрались по льду. Поглядел Кольцо — в поле снегом скирды замело, на бугре мельница вертит крыльями, мужик в рваном армяке развалился на дровнях, понукает лошадёнку, над курным овином вьётся чёрный дымок. Потянул атаман ноздрями воздух — хлебом печёным пахнет. Заныло сердце — родная земля…
Всё чаще стали встречаться конные и пешие. По дороге тянулись тяжёлые, укутанные холстом сани с мукой и зерном, обозы с солёной рыбой, дровни с кожами и мёрзлыми коровьими тушами.
Наконец вдали показалась Москва.
На много вёрст по холмам раскинулась столица. Иноземные послы насчитывали в ней сорок тысяч домов и, дивясь её величине, говорили, что Москва вдвое больше Флоренции и даже больше Лондона.
Несмолкающий шум доносился из города. В розовом морозном дыму золотом горели купола московских церквей.
Казаков от заставы провожали стрельцы в цветных кафтанах и высоких шапках. Стрельцы ехали рядом с санями, разгоняли народ, глазевший на послов из Сибири.