— Конечно, конечно, милый Карл, — согласилась француженка.
— Расскажете, как отсюда проехать к дому? — осведомился полковник.
— Просто езжайте за нами, у нас самая большая черная машина, здесь таких больше нет, не ошибетесь.
Теперь хмыкнул полковник — неуместное хвастовство разбогатевшего фермера резануло его слух.
Троица направилась к машине, Алена поспешила вперед — желание уехать из этого мрачного места переполняло ревностную помощницу мадам. Ее же подопечная, напротив, замешкалась на выходе, где подошла к престарелой женщине, присевшей на худую, потертую скамейку. Старушка в неопрятном черном балахоне вытирала платком мокрый лоб.
— Вам нехорошо? — участливо поинтересовалась француженка.
Женщина на скамье недоверчиво окинула взглядом подошедшую — яркий, неуместный наряд мадам Вольф ей явно не понравился. Эрнестина поспешила оправдаться:
— Понимаю. Совсем не к месту. Но мы ехали на свадьбу и о похоронах узнали лишь с полчаса назад, к сожалению, не успели переодеться. В ином случае я бы не позволила себе явиться сюда в подобном виде.
Женщина, услышав это оправдание от состоятельной незнакомки, благосклонно выдохнула.
— Ее смерть для всех стала неожиданностью, — сказала она. — Тересс была крепкой, она бы прожила еще сотню лет, если бы не ее черная магия.
— Черная магия? — переспросила француженка.
— Эти круги… Многих свели с ума. Кто сюда только не приезжает. Тересс начала гадать и вызывать духов. А ведь чему нас с ней учила наша матушка? Верить в бога! А не в черта! Вот к ней на старости лет духи приходить и стали. Это все он гневается! Грешница! Всю жизнь праведницей прожила и не дотерпела — последние двадцать лет как с ума сошла, все гадала и гадала. Везде со своими картами ходила. Вот к ней духи и повадились шастать, а в конце концов затянули ее почерневшую душу в омут! Как я не пыталась ее уберечь от этого…
— Вы родственница покойной? Примите мои глубочайшие соболезнования. Я не имела счастья ее знать лично, но все, что слышала говорит о том, что она была добрым человеком.
— Кто? — старуха вдруг рассмеялась. Грубо, жестко, как будто она и была одним из тех чертей, о ком только что говорила. — Тересс была доброй? Побойтесь бога! Моя сестра добрая! Вы слышали это?
Мадам не знала, как отреагировать на это. На счастье Алена заметила ее опоздание и вернулась за своей мадам.
— Простите, пожалуйста, меня ждут. Если вы уверены, что вам не нужна помощь…
— Не нужна, не нужна, — махнула на нее сестра покойной. — Иди с богом. Я, в отличие от Тересс, с чертями дружбу не вожу.
Все расселись по автомобилям, как только Алена пристроила свои ноги на заднем сиденье, не удержалась от комментария:
— Сидеть на ступеньках! Нет, вы слышали его?! И их вы называете родственниками, мадам?
— Да, неприятная ситуация, — подтвердил Хольм, выворачивая с парковки на дорогу и объезжая другие автомобили, чтобы пристроиться за “большой черной машиной”.
— Я уже предчувствую, что ничего хорошего здесь для нас не будет! Мадам, еще не поздно развернуться назад, в город.
— Я повторяю, Алена, какая ерунда. Ты забываешь, что у людей горе. Они могут внешне не показывать этого, но на самом деле имеют право о чем-то забыть. Хлопоты со свадьбой, и внезапные похороны близкого человека — все это не может не выбить из привычной колеи. Правда, Хьюго?
Француженка нежно тронула пальчиками руку полковника, лежавшую на руле. Тот кивнул.
— Да, девушка была искренне расстроена. Чего не скажешь о мужчине.
Внезапно помощницу на задних рядах, зажатую сидениями и собаками, осенило:
— Мадам! Так я правильно понимаю, что этот Карл — жених, а Анна — невеста?!
— Я думаю, правильно, Алена.
— Так он же ей в отцы годится!
— Хм, почти в дедушки, — поддержал Хольм.
— Так она… Она из этих, тех, которые ищут богатых и старых! — поделилась своей догадкой Журавлева.
В сердцах она дернула коленом и нечаянно толкнула кресло впереди себя — мадам подпрыгнула, но никто этого не заметил, потому что на лесной дороге снова начались ямы и колдобины. Путешественники умолкли, вспоминая предыдущий опыт, полученный при въезде на эту тропу.
Почти весь их оставшийся путь пролегал через густой лес. Поваленные деревья по краям, неаккуратные заросли, залитые все еще утренним солнцем. Через некоторое время лес оказался лишь с правой стороны, а с левой открылось поле, посреди которого ничего не было, лишь однажды они проехали окруженный деревьями небольшой домик.
— Интересно, кем же надо быть, чтобы поселиться в такой глуши? — задумалась Алена. — С одной стороны лес и кладбище, а с другой — ничего.