Издавая свою «Историю нравов», я не отказываюсь от увлечения карикатурой, как не изменял я и моим культурно-историческим интересам, когда задался целью написать историю карикатуры.
Мои труды по истории карикатуры и моя «История нравов» лежат в одной и той же плоскости, вращаются в общем круге идей.
Эдуард Фукс
Берлин — Целендорф
Весной 1909 г.
Введение
амая главная задача истории нравов — показать, как люди когда-то жили, реконструировать прошлое путем отбора и сочетания характерных для каждой эпохи фактов. Чем нагляднее и выразительнее предстанет это прошлое перед читателем, тем лучше решена задача. Это касается как трудов, охватывающих всю область нравов, так и работ, затрагивающих, подобно нашей, только часть ее — область половой морали.
Реконструировать прошлое — такова цель нашего исследования.
Видя в этом свою главную задачу, историк нравов никогда не должен, однако, применять к этому прошлому определенный нравственный критерий. Первый вывод, к которому исследователь приходит в своей работе, заключается в том, что в истории нет вечных, абсолютных масштабов, что они находятся в процессе постоянного видоизменения. Можно поэтому всегда говорить только об относительной нравственности или безнравственности… Абсолютной безнравственностью может считаться только нарушение социальных инстинктов общества, нарушение, так сказать, законов природы. Нет такого нравственного закона, который независимо от пространства и времени регулировал бы наши поступки в пространстве и времени.
Если это верно относительно всего комплекса морали, то еще в большей степени — относительно половой морали, которая чаще всего и легче всего менялась. Эта постоянная изменчивость общих нравственных воззрений подчинена определенным законам, так что каждое столетие, естественно, требует иных моральных оценок. Было бы поэтому наивно и нелепо применять к прошлому современные критерии. Застывшее и затвердевшее нельзя оценивать в тех же масштабах, что и текущее, изменчивое. Тот, кто ссылается на «вечные общеобязательные нравственные нормы», существующие вне времени и пространства, «присущие природе человека», может только прославлять или осуждать и никогда не познает вещи и людей в их историческом бытии. Отрицание вечной, неизменной нравственной идеи является, таким образом, необходимой предпосылкой правильного, т. е. научного, познания явлений прошлого, в данном случае — области нравов.
Не признавать общеобязательные нравственные критерии — не означает отрицать роль морали как двигающего фактора истории. Мы не оправдываем все явления прошлого, не стремимся к их апологии. Непризнание неизменной нравственной идеи как вечного мирового закона, обязательного для всех людей, классов, народов и времен, — не только метод, но и необходимая предпосылка, позволяющая познать вещи, «добро и зло» в их исторической обусловленности. Вскрывая эту обусловленность, категорическую неизбежность истории, мы еще не делаем вывода, что, так как историческая необходимость приводила к таким и таким-то явлениям, эти последние оправданы перед судом истории. Ведь мы же не оправдываем убийцу, если даже и понимаем внутреннюю необходимость его поступка. Наша историческая точка зрения приводит к чрезвычайно важному результату: к истинно научному пониманию прошлого и к выяснению более высокой исторической логики.
Целью познания прошлого и историографии, т. е. систематического изучения того, что было и что есть, и нахождения соединительных звеньев, связующих то, что было, с тем, что есть, является отнюдь не удовлетворение любознательности, хотя бы даже самой «благородной», как полагают многие, а прежде всего познание законов, которым подчинены все явления. Только точное объяснение истории позволит нам лучше создавать историю. Именно в этом главная цель науки: оплодотворять деятельность, влиять на настоящее и будущее, помогать сознательному и планомерному историческому творчеству.
Если историческое понимание вещей приводит нас к убеждению, что нравственные нормы постоянно меняются и вопрос «что такое нравственность?» требует самых разнообразных ответов, то перед исследователем истории нравов стоят две задачи. Во-первых, установить связь между нравственным поведением или господствующими нравственными воззрениями и общественным бытием людей и, во-вторых, обозначить те законы, которым подчинена в каждом отдельном случае нравственность, и те факторы, которые определяют нравственные представления каждой эпохи.