На встречах шёл обстоятельный разговор о сложившейся критической ситуации с эрзя и мокша языками, культурой, обсуждалась необходимость скорейшей регистрации общественной организации.
На первых началах, как уже отмечалось, будущее общество названо было «Вельмема» («Возрождение»). В мокшанском языке такого слова нет. Поэтому по предложению А. М. Шаронова (Александр Маркович как раз в эти годы работал над эпосом «Масторава») получило другое название – «Масторава».
Эрзянь Мастор, 1 апреля 2019 г.,
№ 6-542
Дела наши, совместно с мокшанами, шли под гору. Финскую благотворительную помощь (два огромных грузовика-дальнобойщика хозяйственно-бытовых вещей) «приватизировал» и превратил в источник личной наживы мокшанин Пивин, избранный кассиром, который через короткое время исчез из общества вообще. Ещё один мокшанин, Вельмискин, показал, кто чего стоит. Став после Маризь Кемаль секретарём «Масторавы», он в неблаговидных целях использовал подаренный финнами ксерокс и помещение.
Да, отношение мокшан к фактически эрзянскому обществу «Масторава», поведение их во время рабочих встреч – это неоспоримый аргумент, подтверждающий абсурдность, в то же время злую коварность призывов идти в борьбе за свои права общим мордовским фронтом. Точно так же из-за «братания» с мокшанами тихо-мирно заснула вечным сном в 1991 г. московская «Масторава». Вероятно, из-за этого, в какой-то мере, не могли долго существовать общества 1917, 1923, 1925 гг.
17 декабря 1989 г., вопреки запретам властей, считай, подпольно, состоялась конференция, поставившая перед властями Республики Мордовия проблемы, стоящие перед эрзя и мокша в то время и в перспективе. Хотя по повестке дня собрания обсуждались вопросы защиты языка, культуры, истории, эта конференция была первым важным политическим актом пока нелегитимного общественного образования.
Начались муки по регистрации «новорождённого», хождения по властным инстанциям и обращений к ним. Требовалось разрешение Москвы. В то время написать или позвонить кому-либо «выше» было непросто. Письма приходилось отправлять, опустив их в почтовый ящик проходящего через Саранск или Рузаевку поезда.
«Письмо-обращение сорока» в высший орган власти СССР удалось отправить в Москву с нарочным. Подписали это письмо сорок самых известных в различных областях жизни представителей Мордовской автономной Республики. Письмо дошло и дало положительный результат. Местным властям велено было не чинить преграды по утверждению документов организации. С большим опозданием, с оттяжкой из-за пустяков, но Мордовское культурно-просветительское общество «Масторава» 28 апреля 1990 г. было зарегистрировано в Исполкоме Саранска, «руководствуясь ст. 51 Конституции СССР и Положением о добровольных обществах и союзах, утверждённым 10 июня 1932 г. ВЦИК и СНК РСФСР».
3–5 августа 1990 г. в Саранске состоялся Первый (и последний) Всесоюзный съезд культурно-просветительского общества «Масторава». С докладом выступил основатель общества Дмит рий Тимофеевич Надькин. Присутствовало 1 200 человек из многих территорий Советского Союза, где более или менее сосредоточенно жили эрзя и мокша.
Подготовке и его проведению помогли и властные структуры Республики. Председатель Совета министров МАССР В. С. Учайкин (эрзя) выделил 5 000 рублей, председатель областного Совета профсоюзов М. Я. Слушкин (эрзя) на три дня без арендной платы предоставил Дворец культуры профсоюзов. В. В. Девяткин внёс 1 000 рублей.
Повестка дня:
1. Духовная культура эрзянского и мокшанского народов и задачи «Масторавы».
2. Эрзя и мокша языки, их статус.
3. Мордовская литература, искусство, культура.
4. Прошлое, настоящее и будущее мордвы.
5. Экология, экономика, демография в контексте мордовской культуры. Проблемы школы.
6. Устав и программа общества «Масторава».
Были избраны члены Совета и исполнительного Комитета.
Одной из первоочередных, главных задач съезда считалось переименование Мордовской АССР в Эрзяно-Мокшанскую (Мокшано-Эрзянскую) Республику. Рассматривались и другие жизненно важные вопросы.
Съезд стал символом народного ликования, праздником надежды на добрые перемены как в материальной, так и духовной жизни этносов. Концерт, поставленный исключительно на эрзянском и мокшанском языках, был демонстрацией интеллектуальной и культурной мощи народов. Такого концерта, такой бури чувств саранская сцена не знала, не знала и Автономная Республика. Событие то было в самом деле значимым, ярким, насыщенным знакомствами между приехавшими из разных точек страны. Песня звучала в коридорах, фойе, на улице – везде…