Букет невесте Есенин нарвал на лужке по дороге к храму.
Ночевали у кого-то из ганинских родственников.
Есенин был уверен, что Зина невинна. Для него это было крайне важно. Даже успел до венчания спросить, так ли это. Она соврала, что так, — куда ей было деваться?
Есенина несказанно удивило, что это оказалось неправдой. У его 23-летней жены уже были мужчины.
* * *
Вернувшись в Петроград, вместе они не поселились.
Райх жила на 8-й Рождественской, Есенин на Литейном проспекте, дом 49, — не один, а в компании левых эсеров, бывших подпольщиков. Среди них он чувствовал себя вполне органично. Не хуже, чем с молодой женой.
Раздора между ними пока не случилось — просто договорились друг другу «не мешать».
Но визит вежливости родителям Райх всё-таки следовало нанести — в конце концов, отец должен был знать, куда ушли его 100 рублей.
В конце августа молодожёны отправились в Орёл.
Дед Зинаиды Райх потом расскажет: «…приехали трое в Орёл, Зинаида с мужем и какой-то белобрысый паренёк. Муж — высокий, темноволосый, солидный, серьёзный. Ну, конечно, устроили небольшой пир. Время трудное было. Посидели, попили, поговорили. Ночь подошла. Молодым я комнату отвёл. Гляжу, а Зинаида не к мужу, а к белобрысенькому подходит. Я ничего не понимаю. Она с ним вдвоём идёт в отведённую комнату. Только тогда я и сообразил — муж-то белобрысенький. А второй — это его приятель».
Вторым был Ганин.
Рассказ деда передаёт одну важную есенинскую черту: при всей своей кажущейся ласковости с женщинами, в том числе с прекрасной Зинаидой, он вёл себя сдержанно, по-крестьянски, даже, быть может, несколько отстранённо. Мало кто вспоминал Есенина наглядно заботливым по отношению к очередной своей жене или подруге.
После Орла, в середине сентября, они всё же поселились вместе — второй этаж дома 33 по Литейному проспекту, две комнаты в квартире 2, окна во двор.
Начиналось всё в какой-то степени идиллически.
Есенин ночами работал, вставал поздно, долго умывался и растирал себя полотенцем. Он был очень чистоплотен.
Владимир Чернявский — пожалуй, в то время лучший друг их семьи — описывал быт молодых так: «Жили они без особенного комфорта (тогда было не до этого), но со своего рода домашним укладом и не очень бедно. Сергей много печатался, и ему платили как поэту большого масштаба. И он, и Зинаида Николаевна умели быть, несмотря на начавшуюся голодовку, приветливыми хлебосолами».
Райх отлично готовила; Есенин потом не раз об этом вспомнит. Борщ у неё получался особенно вкусным. Она стряпает — он смотрит: семья.
Сергей с удовольствием рассказывал приходящим к ним в гости и про путешествие к Соловкам, и о поездке в Орёл. Всё-таки это был первый его настоящий семейный опыт — с Изрядновой он едва ли прожил более двух недель кряду.
Блок однажды запишет в дневнике: «Есенин теперь женат. Привыкает к собственности». Здесь слышится мрачный юмор Блока: кажется, под собственностью он подразумевал Райх. Свою жену Блок собственностью не считал — в физическом смысле, но и себя самого ничьей собственностью тоже. Блок однажды лениво прикинул, что у него было от ста до трёхсот увлечений или случайных встреч.
Есенин потребовал, чтобы жена оставила работу в редакции «Дела народа» и занятия в скульптурной мастерской:
— Может, там у вас ещё и голые натурщики есть? Тебе надо рожать, а не заниматься не пойми чем.
22-летний муж сказал как отрезал.
В «Дело народа» сходил сам и объявил:
— Больше она у вас работать не будет.
Из эсеровской партии тоже велел выйти.
Есенин оказался очень ревнивым.
Райх, наверное, была немного озадачена — с виду такой лучистый мальчик, а смотри-ка.
Она всё сделала, как сказал муж, тем более что немедленно забеременела, чуть ли не в первые дни совместной жизни.
«Но в ней дремали вспыльчивость и резкая прямота, унаследованные ею от отца», — напишет позже их дочь Татьяна.
Два стихийных характера — Зинаиды и Сергея — неизбежно должны были задеть друг друга краями.
Но какое-то время протянули почти безоблачно.
Однажды Есенин отправился знакомиться с Петром Орешиным, вернувшимся с фронта, где исключительной храбростью заработал два георгиевских креста.
Душевно поговорили. Пётр предложил ему остаться ночевать — уже была глубокая ночь, — но Сергей ответил:
— А жену кому?.. Я, брат, жену люблю! Приходи к нам… Да и вообще… Так нельзя… в одиночку!..
21 сентября праздновали день рождения Есенина. Свет в Петрограде отключили, но и керосиновая лампа с десятком свечей отлично освещала их компанию: Иванов-Разумник, Ганин, Орешин, художник Константин Соколов, двое соседей, с которыми познакомились и задружились.