Ратаев поддержал:
— Именно так! Надо вербовать (или засылать) в революционные партии и кружки как можно больше секретных агентов и работать с ними с возможной осторожностью. Идеальный сотрудник — находящийся возле руководителей революционных партий, в полной мере владеющий их замыслами, но сам не входящий в это руководство.
— А почему не входящий в руководство? — спросил Плеве у Зубатова.
— Потому что мы в принципе против провокаций, а руководителю этого не избежать. Получится, что наш сотрудник назначает террористический акт, а мы арестуем исполнителей. Они, как чаще всего случается, все на следствии выкладывают и показывают на сотрудника. Что мы должны делать? Его, чтобы он не был разоблачен партией, тоже бросать за решетку? Нет, наш человек должен быть рядом, но не должен принимать решений и отдавать приказы. Такой сотрудник имеет шансы долго оставаться неразоблаченным.
В кабинете повисла тишина, все переваривали заявление Зубатова. Наконец, Сипягин отозвался:
— Запомните, господа, эти слова, в них много мудрости! Энергично работайте в этом направлении, и я в ближайшее время доложу государю о состоянии дел. Успехов вам на благо России. — За руку простился с Зубатовым, остальным отвесил поклон и вместе с Плеве удалился.
— Провожу начальство до саней! — сказал Ратаев.
Секрет успеха
Приятное знакомство
Ратаев вернулся в кабинет Зубатова. Тот пил чай, вылавливая ложечкой карамель из красной банки, увешанной золотыми гербами и украшенной надписью: «Товарищество А.И. Абрикосова и сыновей в Москве». Пригласил:
— Садитесь, выпейте чашечку.
— Спасибо, Сергей Васильевич, нет времени. С вашего позволения, отправлюсь на встречу с агентом…
— Кто такой?
Ратаев помялся, но произнес:
— В «Альпийской розе» меня ждет агент по кличке Иван Николаевич Виноградов.
— А, это тот самый, которому мы много платим? Постарайтесь выяснить через этого Виноградова, сколь успешно идет объединение эсеров, как построена партия, начиная с низов и кончая верхом? На какие низшие группы и ячейки она распадается? С какими партийными учреждениями находится в непосредственной связи? И главное: как обстоит с подготовкой терактов, на какой стадии и кто готовит?
Ратаев расхвастался:
— Да, я работаю в этом направлении, и мой агент дает очень любопытные сведения. И вообще, фигура эта весьма неординарная. Птица высокого полета!
Зубатов подумал: «Надо посмотреть, что это за фрукт». Вслух произнес:
— Леонид Александрович, не станете возражать, если мы вместе явимся на эту встречу? Не помешаю?
Ратаев положил себе правилом: со своими агентами начальство не знакомить, но изобразил на лице высшую степень счастья:
— О чем речь, Сергей Васильевич, буду рад! Кстати, агент требует премию за два месяца, а касса не дает, говорят: «Нынче денег нет!»
— Скажите, что я приказал выдать.
Полицейские начальники развалились в казенных санях, и старый извозчик Флегмон, лет сорок служивший в полицейском ведомстве, старательно укутал их ноги меховой полостью.
— На Софийку! — негромко приказал Ратаев.
Кучер все понял: к «кукушке», то есть к конспиративной квартире. Флегмон дернул вожжи, хлопнул по бокам сытого каракового жеребца. Тот, застоявшись, соскучившись по бегу, рванул с места, толкнул грудью валек, стремительно понесся мимо трактиров, портерных, ресторанов, лавок, выбивая копытами частую дробь, швыряя задними ногами снежные комья, ритмично и весело затряс дугой.
Огромная людная Москва утопала в рождественском снегу, морозный ветер приятно трепал усы, холодил щеки. Витрины магазинов были ярко освещены, в канун праздника особенно красиво украшены. Наряженные в меха дамы, бережно поддерживаемые под локоть кавалерами, шли по тротуару. Сани с шумом скользили по Тверскому бульвару, подпрыгивая на ухабах и с коротким звуком хлопаясь на полозья. Мальчишки, выскочив на проезжую часть, норовили зацепиться за задок, и кучер притворно сердитым голосом кричал: