Эти золотистые локоны, так красиво обрамлявшие лицо, эти глубокие синие глаза, чувственные смеющиеся губы, изящные аристократические руки… Стройность стана, гибкость тела, плавность движений… Поэты не лгут — Смерть прекрасна? С трудом верилось. Или это только для него она выбрала такой… такой неординарный облик? Сказки говорили, что Жнецы Смерти выглядят совершенно иначе. В мрачных черных балахонах, с горящими в глазах красными дьявольскими огнями, тонкими и длинными паучьими пальцами и холодным оружием за спиной. Но это ведь всего лишь сказки, верно? Впрочем, после произошедшего Себастьян готов был поверить во что угодно. И в том, что этот томный блондинчик действительно был Смертью, он уже нисколько не сомневался. Все это показное… Он был уверен, что если Смерть захочет, то наверняка примет другой, более опасный и внушающий опасения облик.
Неожиданно раздался тихий смех, и в кресле, что стояло в углу у окна, беззвучно возник предмет его размышлений.
— Син, ты крайне меня забавляешь, — хмыкнул юноша, сложив перед своим подбородком пальцы в замок и упершись локтями в подлокотники. — Собственная смерть тебе интересней, чем твоя жизнь?
Себастьян резко сел на кровати и недовольно посмотрел на него.
— Только не говори мне, что ты знаешь, о чем я думаю.
— Не скажу. Просто ты думаешь очень громко, — рассмеялся юноша. — Я присмотрел у тебя отличное вино. Ты позволишь?
Синдарилл хмуро кивнул, но не сумел удержаться от сарказма:
— Я думал, Смерть не нуждается в еде и питье.
Блондин фыркнул и закатил глаза, поднимаясь с кресла. Он подошел к шкафчику и, открыв его, вынул оттуда бутылку запечатанного вина.
— Ты же не веришь в сказки, Син.
— В данном случае мне остается опираться только на них… Жнец. Скажи мне одну вещь. Чем Жнец Смерти отличается от самой Смерти?
— Ничем, — пожал плечами юноша. — Практически ничем. Смерть — понятие относительное, Син. А Жнец — это ее материальная форма. Я могу забрать твою жизнь, даже не показавшись тебе. А могу прийти в облике Жнеца и немного помучить… — Тут он ехидно оскалился. — Впрочем, отвечу на твой невысказанный вопрос, который не давал тебе заснуть. Смерть бывает разной. И чаще всего она милосердна. Жнец принимает тот облик для умирающего, что он более всего хочет видеть. И умирает человек тогда спокойно. С улыбкой… на устах.
— Хочешь сказать, что я хотел бы видеть свою смерть… такой? — Себастьян с легким презрением окинул блондина с ног до головы.
Смерть расхохоталась, поворачиваясь к нему и наливая вина в бокал. Поставив бутылку на стол, она отпила немного из бокала, зажмурившись от удовольствия, и не спеша произнесла:
— Этот вопрос лучше адресовать не мне, а самому себе. У тебя весьма интересные вкусы, Син. Я не контролирую процесс Прихода. Когда я появляюсь перед умирающим, то уже автоматически принимаю тот облик, который он пожелал перед смертью, — с усмешкой закончил юноша. — И редко задумываюсь над тем, как выгляжу, когда забираю очередную душу, чтобы проводить ее на тот свет.
Смерть с задумчивым видом подошла к зеркалу.
— А что, мой облик на данный момент вызывает в тебе какие-то сомнения? — невинно поинтересовалась она.
Себастьян фыркнул, холодно наблюдая за юношей.
— Я могу попытаться объяснить подобную метаморфозу, — все так же насмешливо проговорила Смерть. — Полагаю, Син, ты неосознанно ищешь любви. Если уж даже Смерть для тебя столь прекрасна… по человеческим меркам.
Капитан подавил легкий вздох и задал вопрос, сменяя тему:
— Ты сказал, что Смерть чаще всего бывает милосердна. Но в остальном… Какая она?
— Зависит от человека. Если заслужил, то милосердна. Если нет — жестока. В таком случае Жнец принимает облик человеческого страха, того, что умирающий боялся при жизни. Скажу тебе вот что, Син. Я только твоя смерть. Каждый человек умирает своей. Жнецов много, потому что люди разные. И я — твой Жнец. Смерть никогда не бывает одной и той же. Пока я здесь беседую с тобой… в разных уголках мира погибают люди. И к каждому приходит свой Жнец.
— Разве тебе не запрещено разглашать тайны своей профессии? — с холодной улыбкой отозвался капитан.
Юноша пожал плечами.
— Ты никому не скажешь. Не захочешь. Я знаю тебя лучше, чем ты сам знаешь себя, Син, потому что наблюдаю за тобой почти всю твою сознательную жизнь.
— А разве это не обязанность моего ангела-хранителя? — откровенно забавляясь, хмыкнул Себастьян.
А почему бы и нет? Если существуют Жнецы Смерти, значит, и ангелы-хранители должны быть.
— Глупый вопрос. Если бы у тебя был ангел-хранитель, меня бы здесь не было, Син, — с холодком в голосе ответила Смерть.
— Хорошо, ладно, — становясь серьезным, произнес Себастьян. — Имя у Жнецов есть? В частности… у моей персональной Смерти?
Юноша лукаво улыбнулся.
— А как бы ты хотел меня называть?
Капитан пожал плечами.
— Разве это зависит от меня?
— Да.
— То есть имени у тебя нет?
— Скажем так… Я в нем не нуждался до этого момента, — с усмешкой глядя в глаза Себастьяну, ответил он.
— Тогда придумай себе имя, — фыркнул Себастьян, откидываясь на подушки за своей спиной.
Юноша вздохнул.
— Как у вас, людей, все сложно… Собственно, что такое есть имя? Оно что-то значит, скажи мне, Син?
— Да. Оно делает человека уникальным.
Смерть расхохоталась.
— Сколько таких Себастьянов, как ты, живет на этом свете?
— Много, — согласился Синдарилл. — И все же такой, как я, на этом свете есть только один.
Смерть фыркнула. На это ей возразить было нечего.
— Хорошо. Тогда дай мне имя, Син.
Капитан склонил голову набок, окидывая Смерть задумчивым взглядом.
— Это довольно странно… давать имя собственной Смерти… — тихо произнес он, опуская взгляд и погружаясь в свои мысли.
Чего он боялся больше всего? Одиночества? Но он одинок всю свою сознательную жизнь. Неизведанности? Но его жизнь так предсказуема…
— Айлин, — выдохнул он наконец.
— Что это значит? — Смерть с любопытством покосилась на него.
— В переводе с древнеэльфийского это означает «шанс».
Смерть ухмыльнулась.
— Я же говорил, ты романтик, Син. Мне нравится это имя.
— Я рад.
Новоиспеченный Айлин снова опустился в кресло, изредка прикладываясь губами к бокалу с вином и бросая на капитана заинтересованные взгляды.
— Мне интересно… Как ты будешь выполнять условия нашей сделки, Син?
— Мне тоже это интересно, — лаконично отозвался Себастьян.
Айлин хихикнул. Хихикающая Смерть… Кто бы мог подумать, что это зрелище будет… очаровательным?
— Всегда любил твое чувство юмора, — сказал он.
— Ты следишь за мной всю мою жизнь? — стараясь говорить спокойно, спросил капитан.
— С момента смерти твоего отца, — пожал плечами юноша. — Ты меня заинтересовал…
— Чем же?
Айлин задумался.
— Думаю, я открою тебе этот секрет чуть попозже, Син. А теперь спи… Хотя нет. К тебе тут гости, — предвкушающее сверкнув глазами, оповестила его Смерть.
— Что?
Но Айлин не ответил. В дверь тихо постучали, и Себастьян поднялся, чтобы открыть. Он глянул на часы — чуть больше полночи. Опять кому-то не спится? Он потянул на себя дверь и обнаружил на пороге Лойта. Вскинул брови, бросая на Рыжего вопросительный взгляд.
— Проклятье на твою голову, капитан! — воскликнул Лойт, вталкивая его в комнату и закрывая за собой дверь. — Ну ты и живучий зверь! — Он жадно оглядел обнаженный торс Себастьяна и присвистнул от удивления. — Как так? Ни одного шрама не осталось?! Ведь сегодня утром… я же видел! На тебе места живого не было… Неужто наши штабные лекаришки постарались?