— Моя фамилия Свидерский, Георгий Николаевич.
Он рассказал, что ему как-то пришлось ночевать в Минске на частной квартире вместе с Легиным, у которого он похитил паспорт. Этот документ он использовал в преступных целях. Разъезжая по разным городам, он предъявлял его для прописки, когда останавливался в гостиницах, общежитиях и на квартирах, где совершал кражи. На последующих допросах Свидерский рассказал о совершенных им преступлениях. Вот некоторые из них.
В городе Елгава Латвийской ССР он устроился в гостинице, предъявив паспорт на имя Легина, и через два дня в одном из номеров украл плащ, шерстяную рубашку, босоножки и другие носильные вещи. Таким же образом он устроился в Запорожье, где также совершил в гостинице кражу носильных вещей. Здесь же он чуть позже познакомился с Зинченко, из квартиры которой похитил магнитофон и пятьдесят рублей. Вскоре, очутившись в Феодосии, он познакомился с Кирилловой и из ее квартиры украл электробритву «Харьков», две нейлоновые рубашки и девять облигаций трехпроцентного государственного займа на сумму 180 рублей, принадлежащих гражданину Великацкому, который временно проживал у Кирилловой.
Свидерский назвал еще несколько десятков аналогичных преступлений. Причем значительную часть этих преступлений, совершенных им в разных городах, ему помогла совершить беспечность и чрезмерная доверчивость некоторых женщин.
Первые выводы следствия заключались в том, что Свидерский благодаря быстрому передвижению из одного района, города в другой довольно продолжительное время оставался безнаказанным.
Подробности всех преступлений, о которых Свидерский рассказал, соответствовали объективным данным. Зинченко опознала его и заявила, что именно этот человек, назвавшись Легиным, совершил кражу у нее в квартире. Свидетель Кириллова также опознала его. По существу, все случаи краж, перечисленных Легиным, нашли свое подтверждение.
Так как Свидерский совершил преступления в нескольких союзных республиках, дело о нем было передано в следственное управление МВД СССР. В это время мне пришлось заниматься расследованием ряда нераскрытых ограблений сберегательных касс, совершенных примерно одинаковым способом. Зная, что в следственном управлении МВД СССР ведется расследование дела Свидерского, я счел возможным сравнить данные его внешности с теми неполными сведениями, которыми располагало следствие по делам об ограблениях. Результаты сравнения не позволили сделать определенных выводов, но все же я решил «осветить» личность Свидерского более тщательно. Так дело Мартова попало в мое производство. В ходе проверки случайно выявилось, что Свидерский вовсе не Свидерский, а Мартов. Видимо, совершая различные преступления, он уже забыл, где какую фамилию называл. Второй результат проверки оказался не менее важным. Было установлено, что в Невинномысске проживает его жена — Софья Андреевна Мартова. Стало очевидно, что знакомство с нею может дать дополнительные сведения о преступнике.
Допрос Софьи Андреевны Мартовой длился долго. По существу, она рассказывала о совместной жизни с мужем, о том, как он бросил семью, детей и что толкнуло его на преступный путь.
— Роковую роль сыграл крупный — на пять тысяч рублей — выигрыш по облигации трехпроцентного займа, — заявила Софья Андреевна. — До этого мы жили хорошо. Выигрыш позволил Виктору свободно тратить деньги. Он начал ежедневно выпивать. Естественно, что деньги он скоро растратил. Когда пить уже было не на что, Виктор решил продавать свои личные вещи. Распродав все, что мог, он стал без объяснения причин по нескольку дней не бывать дома. А последние два года не жил дома вовсе. О себе давал знать лишь редкими денежными переводами. И хотя в каждом случае он указывал разные фамилии отправителя, я все же догадывалась, что это от него. Однажды ко мне домой пришел неизвестный мужчина, который представился Григорием Эфросом. Он спросил, где мой муж, и сообщил, что дал Виктору пистолет и до сих пор не получил его обратно. Поскольку мужа дома не было, Эфрос на всякий случай оставил записку, в которой указал свою фамилию, имя, отчество, свой московский адрес и номера телефонов на службе и дома.
Кроме этой записки, сохранившейся у нее, Мартова передала следователю два десятка извещений о полученных ею за два года денежных переводах из различных городов страны. Вот неполный перечень этих городов: Одесса — отправитель Петренко, Тбилиси — Стасюк, Омск — Васильченко, Николаев — Бондаренко, Кисловодск — Комков, Днепропетровск — Глоба, Сухуми — Курочкин и т. д. Мартова понимала, что выяснение причин и источника таинственных переводов может привести к неприятностям, но тем не менее ничего не скрыла.