Зубы стукаются о зубы, языки сплетаются, руки хаотично двигаются по спине, плечам и предплечьям в отчаянном порыве оказаться ещё ближе и превратиться в единое целое. Нигде Алек не чувствует такой силы, наполняющей каждую клеточку тела, как рядом с Магнусом. Сила, смешанная с желанием.
— Не убивай его, — Бейн отрывается от губ Лайтвуда и тяжело дышит. — Долгим партнерством не разбрасываются, а после случившегося его верность станет образцовой.
Алек бросает взгляд за спину и брезгливо рассматривает тело Гэрри, который всё же потерял сознание от боли или шока, испытанного при возникновении Магнуса.
— Уверен?
Бейн чуть щурится, обхватывает ладонь Алека и подносит её к губам. Предвкушающе причмокивает губами, прежде чем втянуть в рот подушечку указательного пальца, чуть прикусив зубами фалангу. У Лайтвуда разве что коленки от этого не подкашиваются.
Теплый влажный язык обводит подушечку пальца, слизывает кровь, и Магнус прикрывает глаза, смакует и наслаждается чужой жизнью в этой бордовой жидкости.
— Уверен.
Алек чуть замедленно кивает, лихорадочно облизывает свои губы, но даже не замечает этого, потому что не может оторвать восхищенного взгляда от прекрасного воплощения тьмы, стоящего напротив. Если Бейн говорит, что убивать не стоит, значит, так оно и есть. Его советы всегда приводят к отличным результатам.
— Пойдём отсюда. Скажи своим привести Гэрри в порядок, а ты заслужил отдых. Но сначала…
Магнус пробирается пальцами под край футболки и проводит ладонью по боку Алека. Рана под бинтом затягивается.
***
У Алека не было дьявола, только его сын. Тот, кого он подчинил себе.
Тот, кому подчинился сам.
========== Часть 36. Малек. ==========
Мистер Пол Джонсон напевает под нос и подпрыгивает от нетерпения, доставая из внутреннего кармана длинного коричневого пальто связку с ключами. Сегодня его не раздражает громкая музыка из квартиры сверху, под которую только дьяволам на балу плясать, и даже потертая плитка лестничной клетки не кажется удручающей.
Он заходит в квартиру в наилучшем расположении духа.
— Котик, это ты? – высокий, почти фальцетом, голос жены доносится с задымленной табачным дымом кухни.
— Я, милая.
Мистер Джонсон захлопывает дверь и наклоняется, чтобы развязать шнурки на ботинках. Со стороны длинного коридора доносится шарканье мягких розовых тапочек по паркету. Высокая, худосочная миссис Джонсон приближается к мужу, принимает пальто у него из рук, при этом испепеляя, наверное, тридцатую сигарету за день, и делает очередную затяжку.
— Как работа?
— Отлично, просто отлично, дорогая, — мистер Джонсон подхватывает жену на руки и, хихикая, кружит её. – Я так тебя люблю.
От удивления она выпускает сигарету из желтовато-бледных пальцев.
— Пол, ты с ума сошел? А если ковёр загорится? – миссис Джонсон бьёт мужа по плечам и пытается вырваться.
— Ну и пусть загорится! Мы с тобой теперь знаешь, как заживём? – мистер Джонсон счастливо улыбается, демонстрируя все двадцать восемь своих зубов, половина из которых блестят позолоченными коронками.
У него перед глазами всё ещё стоят два сегодняшних знакомства, одно из которых чуть не стоило ему жизни, зато другое перевернуло всё с ног на голову. Милый мальчик лет двадцати с большими ореховыми глазами в больнице, наверняка какой-то интерн, объявивший, что опухоль Пола Джонсона уже неоперабельна. И очень странный молодой человек с дурацкими желтыми линзами, оказавшийся спасением… Пол никогда бы не доверился такому типу в обычном состоянии, но почему-то после всего одной порции виски его мягкий голос казался слишком умиротворяющим, чтобы не поддаться на уговоры и не подписать какую-то бумажку.
Впрочем, не зря.
Всего лишь одна подпись, а взамен – обещание долгой, богатой жизни.
Наверняка, этот с линзами был каким-то волшебником. Да, добрым волшебником из сказки.
***
На другом конце города изящная рука в чёрной кожаной перчатке ставит очень лёгкую, но очень ценную шкатулку на полку, в ряд к сотне других таких же шкатулок.
— Мы сегодня отлично поработали, — Алек подходит к Магнусу со спины и кладёт подбородок ему на плечо. Его глаза загораются странным светом при одном взгляде на эту длинную полку.
— Верно, Александр. Он чуть не сорвался, но…
— Но никто не может противостоять силе твоего убеждения, — с усмешкой на губах пародирует обычную фразу своего скромного напарника.
— Ну, ты же не смог, — Магнус резко разворачивается и захватывает в плен неожидающие такой подставы пухлые губы. Впрочем, они не против.
С полки доносится тихий звон. Крышка пару раз дергается, но замок держит крепко.
Алек отрывается от желанных губ, но не может отвести от них взгляда, даже когда хлопает ладошкой по чёрному бархатистому боку последней шкатулки.
— Тише, ты скоро привыкнешь.
Влажный, жаркий, чуть приоткрытый рот притягивает магнитом, и Алек со стоном сдается. Он и не сомневался в успехе сегодняшней операции, ведь Магнусу невозможно отказать.
Содержимое шкатулок тяжело вздыхает и забивается ещё глубже в гудящую всеобъемлющую пустоту.
***
Двенадцать часов назад.
Даже ранним утром Лондон живет своей серой английской жизнью. Алек захлопывает дверь автомобиля и неторопливо облизывает губы: пробует спёртый густой воздух, насыщенный запах выхлопных газов, скрип шин по асфальту и… чувства. Их слишком много. Но на то это и крупный город.
Дверь со стороны пассажирского сидения так же захлопывается с лёгким щелчком. Магнус усмехается.
— Я знаю, ты не любишь столицы, но мы здесь ненадолго, обещаю.
Алек фыркает себе под нос.
— Да, я помню, мистер Пол Джонсон, пятьдесят лет, рак… Справимся за пару дней.
— А я думаю, что за один.
Зрачки Бейна окрашиваются в золостисто-жёлтый. Он почти мгновенно возвращает им привычный и ничем не выделяющийся коричневый цвет, но Алек успевает разглядеть острые иголочки азарта.
— Поспорим? Если проиграешь, то город для следующей крупной катастрофы выбираю я, — Магнус явно наслаждается ситуацией.
Алек чувствует, как прозрачно-голубой цвет на секунду перекрывает ореховый. Густые тёмные брови задумчиво сходятся на переносице.
Он слишком любит катастрофы, даже если это небольшая авария на десять-пятнадцать смертей. Мечущиеся, ничего не понимающие души, которые буквально прыгают в руки, без всяких сделок и ожиданий – истинный деликатес… И Алек уже давно хотел вернуться в Питтсбург.
Желание сыграть берёт верх.
— Идёт. Сегодня у мистера Джонсона приём у лечащего врача…
— У врача, который по счастливой случайности остался дома с больной собакой.
Глаза не меняют цвет, но и без этого остаются демоническими.
========== Часть 37. Малек. ==========
Алеку Лайтвуду двадцать пять, и за свою жизнь он был знаком со многими коллекционерами: кто-то собирал марки, кто-то — старинные монеты, кто-то — цветные шнурки от кроссовок.
— Александр, отмени встречу в два, — шоколадные глаза прожигают, превращают кровь в бегущую по всему телу лаву. Она обжигает и убивает изнутри. — Я буду занят, — рука с черным маникюром поглаживает по коленке очаровательную брюнетку.
Алеку Лайтвуду двадцать пять, и он ассистент коллекционера.
— Хорошо, мистер Бейн.
Магнусу Бейну тридцать три, и он начал свою коллекцию в пятнадцать. Сначала даже не осознавал этого, делал то, что нравится, и не задумывался о последствиях. Рыженькая Кэтти, блондинка Камилл, высокий брюнет Ричард, поджарый шатен Стэн. Потом перестал запоминать имена, просто ставил галочки в ежедневнике.
Алек прекрасно видел это, потому что сутки напролёт проводил в обнимку с ежедневниками мистера Бейна.
Просто понял, что именно он видел уже тогда, когда стало слишком поздно.
Попал на крючок, потерялся в завораживающем взгляде, потерял себя под нежными прикосновениями, забылся от хрипловатых, возбуждающих ноток в голосе всякий раз, когда звучало «Александр».
Он и сейчас забывается.