Дышать как не получалось, так и не получается.
Музыка громко бьёт по ушам, люди двигаются туда-сюда, туда-сюда, то замедляются, то начинают бегать из угла в угол.
Как на настоящей карусели.
Напоминаю себе, что всё это происходит за стеной, в соседней комнате, но вряд ли до одурманенного разума это дойдёт. У него сейчас размыты грани реальности. Как же я его понимаю…
Эта доза была более ожидаемой, чем предыдущая. А предыдущую я ждал сильнее прежней. И так каждый раз. Когда уже кажется, что вот он – предел, оказывается, что потребность может быть куда сильнее.
Кто-то дотрагивается до руки. Я моргаю и сбрасываю с глаз одурманивающую плотную плёнку.
Я в комнате. В своей комнате. В гостиной продолжается вечеринка, а я…
Александр, точно.
Он пришёл. Как всегда.
Он был прекрасен. Как всегда.
Я повёл его в спальню, наплевав на гостей. Как всегда.
На песочного цвета ковре разброшена одежда. Простыни собрались в углу кровати и маскируются под невысокие холмы в пустыне. Окно распахнуто настежь, чтобы впустить воздух.
Кажется, у меня всё же получается дышать, если я ещё не умер.
Я поворачиваю голову и натыкаюсь на изучающий взгляд глубоких ореховых глаз. Александр лишь слегка захмелел. На моей памяти он ни разу не напивался так, чтобы не стоять на ногах. И никогда не кололся.
Иногда я задаю себе вопрос: «Что же он вообще делает здесь почти каждую ночь?»
Но он прижимается ко мне так близко, пробегается пальцами по предплечью и доверчиво заглядывает в глаза. Улыбается уголками губ и целует.
Обычно после этого я вспоминаю ответ на свой вопрос.
Александр хорош собой, наивен и безумно влюблён. Он хочет помочь мне выбраться, наплевав на все протесты. Он с ненавистью косится на остатки белого порошка, на выброшенный мной шприц и хмурится. Но пытается это скрыть и пододвигается ко мне ближе, притягивает к себе для поцелуя.
Его обнажённая кожа как разжигающая страсть спичка.
В этот раз всё даже ярче, чем в предыдущий. Голова гудит, эмоции на пределе, всё вокруг сворачивается в тугой клубок, чтобы вспыхнуть ярким салютом на самом пике. Капельки пота. Сброшенные на пол подушки и простыни. Хриплые стоны.
Гости начинаются расходиться.
Не из-за нас, нет. Просто кого-то ждёт жена, кого-то – дети. Кому-то нужно прийти в себя к утру, чтобы удивить начальника и заслужить повышение.
Александр смотрит на меня и спрашивает:
— Можно мне остаться? Тебе явно нужна будет помощь со всем этим мусором.
Как всегда.
— Не стоит.
Как всегда.
Он отворачивается слишком быстро, и я почти вижу, как он закусывает губу. А потом тянется за джинсами.
Едва его кожа перестает соприкасаться с моей, как я снова оказываюсь в водовороте, на быстрой карусели, только на этот раз вокруг не эйфория, а дикое желание снова почувствовать себя человеком. Мне нужна ещё одна доза.
Эта карусель вовсе не напоминает детское развлечение. Скорее уж круги ада, из которых выбираются единицы.
И в этом водовороте лишь один человек не был расплывчатым. Тот, кто сейчас подошёл к двери, чтобы уйти, как я попросил.
Как всегда.
Александр оборачивается в последний момент и грустно улыбается. Он придёт завтра.
Наверное, я бы даже мог полюбить его.
В другом месте, в другом времени.
В другой жизни.
========== Часть 43. Малек. ==========
Комментарий к Часть 43. Малек.
Как бы так предупредить, чтобы не наспойлерить?
Не флафф. Совсем не флафф.
Отблески на ноже совсем не такие, как при свете дня.
Он ведёт рукой и наслаждается переливом от багрового до иссиня-чёрного. Тёплые капли соскальзывают с лезвия, скатываются по рукам, затекают между пальцев и капают на землю. Впитываются.
Кажется, он где-то читал, что кровь – неплохое удобрение.
С отвращением смотрит на приоткрывшийся в немом крике рот и распахнутые глаза. Снимает маску, тщательно вытирает её и нож и кладёт рядом с телом.
Он свободен. Вот прямо сейчас. С этого момента. Он свободен.
***
– Детектив? – Алек не успевает переступить порог участка, как к нему бежит новенький блондинчик с зализанными волосами. Кажется, его зовут Джейс. – Детектив, вам ещё не сообщили? Нашли новое тело.
Словно в подтверждение его слов в кармане начинает вибрировать телефон.
– Ну, видимо, сейчас и сообщат. Всё, как всегда?
– Да, кисти рук и половые органы отрублены, маска и нож лежат рядом. На этот раз в Манхэттэне.
Алек удивлённо дёргает бровью.
– Охрана? Сигнализация?
– Проигнорированы, как всегда. Охранника ударили по голове, но он уже пришёл в себя. Вы поедете?
– Конечно, какой именно…
– Лайтвуд!
Не успевает Алек договорить, как из кабинета напротив высовывается голова Катарины Лосс.
– Зайди ко мне.
– Но, капитан, вы же слышали, нашли очередную жертву Карателя, я должен быть…
– Алек, – она переходит на более спокойный тон, и это так странно, что он замирает с открытым ртом и поднятой рукой. – На место уже выехали Тэсса и Саймон. Зайди ко мне, это важно.
– Есть, – отзывается слегка заторможено и с сожалением смотрит на лифт. За все эти годы он не пропустил ни одного тела, оставленного Карателем, изучил каждый его жест, каждый труп. Ещё чуть-чуть – и он бы его поймал. Но приказ – есть приказ.
Он доходит до кабинета и останавливается в дверях, потому что в углу в большом кресле сидит мальчишка. Лет 16-17, не больше. И одно это уже странно – капитан обычно к себе никого не пускала, – но останавливается Алек не из-за этого: его чуть не сбивает с ног растекшееся по всему помещению горе и какая-то немая ярость.
Капитан, как всегда подтянутая и напряжённая, в белом брючном костюме и с заплетёнными в тугую косу тёмными волосами, подходит к нему. Так близко, что видно, как у неё трясутся пальцы.
– Детектив, это Магнус Бейн. Сегодня ночью… – она сбивается, и Алек готов поспорить, что видел такое выражение на её лице только раз. Очень много лет назад. – В дом к его семье пробралась банда, решившая немного позабавиться, – откашливается, смотрит на парнишку и понижает голос. – Его родителей забили кочергой от камина, брата и сестру изнасиловали и задушили. Он нашёл их, когда вернулся от друзей. Нашёл всю семью.
Алек каменеет. Очень медленно по его телу расползается лёд, впивается холодом в ноги, торс, руки, и вот уже пальцы начинают дрожать. Перед глазами слишком яркими картинками проносятся воспоминания. Последние слова капитана он слышит словно сквозь толщу воды:
– У него ещё не брали показания, он молчит. Алек, только ты сможешь достучаться до него, – она дотрагивается до его плеча, и этот жест делает только хуже.
Алек моргает, чтобы прогнать начинающую набегать на глаза тьму. Сжимает кулаки и берёт себя в руки. Смотрит на парнишку… Магнуса Бейна… уже совсем другими глазами. Видит там не просто пострадавшего, а себя самого много лет назад.
– Не думаю, что стоит вести его в допросную. Поговорите здесь… – капитан бросает взгляд на Магнуса. – Если он тебе что-то скажет. Оставлю вас.
И она выходит, запирая Алека наедине с болью и потерей другого человека. С его собственной болью и потерей.
Алек подходит к Магнусу, с каждым шагом чувствуя, как воздух всё сильнее давит на плечи. Такой тяжелый, что вот-вот раздавит.
Расплющит.
– Магнус, здравствуй. Я – детектив Лайтвуд, мне надо задать тебе несколько вопросов, – стандартная речь, только в голосе оскомина. Приходится откашляться.
Никакой реакции. Алек опускается напротив Магнуса на корточки и дотрагивается до руки.
И тогда он вздрагивает. Как будто только что проснулся от сна и понял, что всё ещё жив. Поднимает взгляд и чуть не откидывает Алека одним этим на другой конец комнаты. Настолько оглушающая пустота в этих раскосых глазах, где нет даже намека на слёзы.
– Детектив, – и голос такой же пустой. – Я ничего не видел. Кроме трупов всех, кого любил. Представляете, каково это – вернуться, и понять, что теперь ты один? Рафаэлю было всего семь. Семь… – сжимает руки в кулаки и прикрывает глаза.