Елена скривилась.
— А куда делись твои штаны?
Я скорчил рожу, пока мозг мучительно медленно заполнял последние недостающие части головоломки.
— Их я надел на кузину. Пиджак тоже, ее же стошнило прямо на свою одежду, — вспомнил я с облегчением и наконец-то понял, почему, когда проснулся, мои волосы были пропитаны отвратительной вонью.
Я усмехнулся — тихонько и, возможно, немного высокомерно, что порой помогало мне держать на расстоянии особо надоедливых людей, как и весь мир в целом, а иногда контролировать и себя самого.
— Видите? Все, что появляется в желтой прессе, попросту преувеличено. Я больше не…
— …извращенец? — предложила Елена.
— …идиот? — возразила Пенелопа.
— …избалованный сноб? — выдала Елена.
Я сверкнул глазами на обеих.
— Если так, то в следующий раз я оставлю Эванджелину в ветряной мельнице, — проворчал я, рискнув еще раз взглянуть на фото. Откашлявшись, я подавил чувство стыда глотком кофе.
— Именно это ты должен будешь сделать, Прескот, — серьезно сказал отец.
— Даже если ты хотел помочь Эванджелине, в итоге пострадал именно ты, а не она. Ты опозорил нашу семью. Нельзя, чтобы о нас писали такие статейки. Репортеры рыщут повсюду! Эва способна сама…
— Я считаю, лучше, чтобы на таких фотографиях люди видели меня, а не мою четырнадцатилетнюю кузину, сидящую на поле для мини-гольфа в стельку пьяной и в слезах. Я выдержу насмешки, она — нет, — быстро прервал я отца.
В комнату вошла горничная Карла.
Она принесла еще кофе и водрузила на стол очередное блюдо со свежими булочками. Шажочки Карлы почти не были слышны. Можно подумать, что у нее эльфийские ножки, бесшумно ступающие по мраморному полу. Я взял плюшку и намазал ее толстым слоем «Нутеллы» так, чтобы пасты было больше, чем хлеба.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — спросила Елена, указывая на меня ножом для масла.
— Его извращенная склонность к ореховой пасте? — с отвращением поинтересовалась Пенелопа.
— Моя красота? Обаяние? А может, способность закатывать язык в трубочку? — предположил я.
— Не угадал! — воскликнула Елена, размахивая ножом. — Ты изменился, Скотти. Стал тряпкой после университета. Таким милым слабаком. Если будешь продолжать в том же духе, однажды еще одна девушка разобьет тебе сердце, но, заметь, тогда я не буду переживать и не стану слушать твое нытье по этому поводу.
Я окинул Елену быстрым взглядом и кисло улыбнулся, вспоминая вчерашнюю выходку. Милый. Слабак. А ведь было время, когда люди говорили обо мне совсем другое. Человек, которого сфотографировали на поле для мини-гольфа, возможно, был весьма податлив, поэтому опозорился, угодив на первые полосы местных газет. Но, по крайней мере, я смог посмотреть на себя со стороны, не испытывая особой тошноты. А то, что Эву, вырвало, было не в счет…
— Спасибо, — кратко сказал я и подмигнул сестре.
Пенелопа и Елена окинули меня одинаковыми жалостливыми взглядами.
— Правда заключается в том, что ты слишком быстро вляпываешься в неприятности.
— Эванджелина — наша кузина, это совсем другое, — угрюмо возразил я.
— Она чрезмерно избалованная девчонка, нагло пользующаяся тобой. Перестань все время помогать ей. Она сама справится, Скотти, — сказала Елена.
— Тебе я тоже постоянно помогаю, — напомнил я Елене.
Она усмехнулась и поцеловала меня в щеку.
— Знаю, но я твоя сестра. Мне нужно выручать брата.
— Не отклоняйтесь от темы, пожалуйста, — перебил нас отец, и я принялся обеспокоенно наблюдать за ним: вместо того чтобы есть завтрак, папа вяло ковырялся вилкой в тарелке.
Мой желудок болезненно сжался, и я отложил булочку.
— Мне очень жаль, папа, — серьезно начал я. — Я не хотел…
— Конечно, мой мальчик, — прервал он меня и устало улыбнулся. Морщинки вокруг его глаз стали глубже с тех пор, как умер дедушка. Если говорить об усопшем, то речь пойдет о Льюисе Леопольде Леоне Блумсбери, короле Новой Шотландии, известном как Леопольд Второй.
Спросите меня о нем, и я отвечу, что он гадкий старик, которому удается даже из могилы терроризировать свою семью, то есть нас.
Около трехсот лет назад наш предок, некий сэр Уильям Александр Блумсбери, получил от тогдашнего короля Англии всю территорию между Новой Англией и Ньюфаундлендом: земли ему вручили в качестве награды за успешное подавление восстания якобитов. Существовавшая тогда провинция Новая Шотландия на востоке Канады, где правили англичане, как раз с того момента стала независимым королевством.