— Альбина…
— Был жив, но предпочёл бросить нас в этом аду?
Она выдернула свои руки прежде, чем Дима сумел её удержать. И, не слушая того, что он пытался ей сказать, прошипела:
— Ты хоть понимаешь, через что меня провёл, пока ждал?! Я ломала себя! Я свои руки в крови испачкала! Я все мосты сожгла, жизнь свою сожгла, мать твою! А ты мне говоришь, что… Ты бросил меня, — спустя несколько мгновений неестественно спокойным голосом отрезала Альбина. — Бросил с этим чудовищем. Позволил мне стать чудовищем!
— Альбина, всё не так. Послушай же!
— Мне плевать, что ты скажешь, — она отодвинулась и шагнула в сторону. — Теперь уже ничего не важно. Всё потеряно.
— Не говори так.
— Как «так»?! — рявкнула она, внезапно растеряв всю хладнокровность. — Ты все эти годы был жив, а я мучилась тем, что ты погиб из-за меня! Ты ничего не предпринял! Никак не предупредил меня! Ты просто исчез! А я… — её голос неожиданно упал до хрипа, — я… умерла вместе с вами.
То, с какой скоростью развивались события, окончательно заставило её остановиться и больше не пытаться что-то осознать. Единственное, что билось в голове вместе с пульсом — всё было зря. Ад, через который она прошла. Его вообще могло не случиться! Её жизнь не сломалась бы. Она сама осталась бы частично прежней. Если бы… Продолжение этой так и не законченной даже мысленно фразы затопило её холодной яростью, выжигающей всё на своём пути. Этого просто не могло произойти! Дима никогда бы в жизни не позволил ей пережить этот ужас! Он любил её! Ведь любил?..
— После случившегося я очень долго восстанавливался, но как только встал на ноги, сразу же начал выяснять, что с тобой стало. Ты уже вышла замуж.
Альбина вздрогнула так, словно Дима ударил её, и побледнела:
— То есть я виновата, что этот чёртов псих не принимал отказов? И мне нужно было подождать, пока он уложит к моим ногам ещё пару-тройку трупов?!
- Я боялся рисковать. Он мог выкинуть, что угодно. Мог навредить тебе!
Альбина негромко хохотнула, словно услышала что-то очень забавное.
— Нет, как раз мне бы он ничего и не сделал. Редких кукол коллекционеры лелеют с особой нежностью.
— Откуда мне было это знать? В чём, чёрт возьми, ты меня обвиняешь?!
— Зачем ты пришёл ко мне? — спустя долгую паузу, наконец, сухо спросила Альбина.
— Я же сказал, что только недавно узнал о его смерти. Ещё какое-то время ушло на то, чтобы разыскать тебя.
— Как мило, — колко протянула девушка и резко сменила тему. — А знаешь, почему он умер, милый? — последнее слово она произнесла с отточенной годами холодностью. От подобной интонации люди, как правило, сжимались в комок. Этому она научилась у Набаева.
Альбина не стала дожидаться встречной реплики, просто понизила голос и выдохнула так, словно говорила о погоде:
— Это я постаралась. Правда, вышло не с первого раза, но какая теперь разница? Я отомстила за вас с малышом. — Альбина испытывающее взглянула на него, желая убедиться, что он понимает, о чём идёт речь. — За одну из смертей, которой не было. Смешно, правда?
— Ты его убила?
— Скажем, я всячески этому поспособствовала. Не смотри так на меня, — издевательски добавила девушка. — Не думал же ты, что я всё это время купалась в золоте, правда?
Пауза.
— Что такое, Дима? Нашёл не то, что потерял? Слишком долго ждал, наверное.
Альбина сама не понимала, как может стоять и произносить всё с таким хладнокровием. Внутри неё царил хаос. Чувства, мысли смешались, запутались. Казалось, что всё это было не на самом деле. И уж точно не с ней. Просто ещё одна тонкая грань сумасшествия осталась позади. Это только в её воображении. Судьба не может быть с ней настолько жестока! Потому что от нанесённого удара ей точно не оправиться. Ни морально, ни физически.
Он всё это время был жив! Тот, чья смерть толкнула Альбину к черте. Тот, к кому она хотела уйти. Тот, кто обещал защитить её ценой собственной жизни.
Тот, кто предал её.
Боже мой, нет!
Разве может быть настолько больно теперь, когда случилось невозможное?! Но душевный ад слишком долго являлся её спутником. И Альбина знала название того, что сейчас медленно заполняло её лёгкие с каждым новым вздохом, просачивалась во все клетки.
Девушка судорожно втянула воздух, постепенно начиная воспринимать окружающую действительность, понимая, что Дима ей что-то говорит, но она не слышала и половины из сказанного.
Мечта, ставшая кошмаром. В глазах защипало от поступивших слёз, и она поспешно сомкнула веки, чтобы не показать слабости. Молча развернулась, нагнувшись, подняла с земли ключи и сумку.
И лишь когда он окликнул её, Альбина полуобернулась и очень тихо произнесла:
— Мы с тобой ошиблись. Всё закончилось в нашу последнюю встречу. Просто представь, что в тот проклятый день я погибла вместе с нашим ребёнком.
То, как она добралась домой, Альбина помнила смутно. Перед глазами стоял туман, а внутри что-то очень медленно рушилось, крошась по кусочку.
Ключи со звоном упали на столик в прихожей. Альбина прижалась спиной к двери, молча осматривая обстановку квартиры, затем шагнула вперёд. Замерла в гостиной у журнального столика, за которым часто работала по вечерам. До боли прикусила губу, а затем резко смела со стола всё, что там находилось. Руку пронзила боль — это осколок разбитой декоративной вазы впился в ладонь. А вслед за болью физической в её сознание ворвалась боль от понимания… С губ Альбины сорвалось приглушённое рычание, постепенно перешедшее в стон, а после в рыдание. Она, как подкошенная, рухнула на пол, не обращая внимания на беспорядок и осколки вокруг.
Это ещё не конец?
Нет, всё кончено.
Щелчок закрывшейся двери отдался в спящем доме почти что громовым эхо.
— Тише! Соню разбудишь! — тут же послышался нарочито строгий женский шёпот, быстро перешедший в приглушённый смех, который сразу же затих.
— Уверен, Соня уже спит, — возразил Артём, отрываясь от губ жены и заставляя её отступать до тех пор, пока она не натолкнулись на стену в прихожей.
— Мне бы твою уверенность, — протянула Кира, но тут же замолчала, едва Романов притянул её к себе, заключая в ловушку между стеной и своим телом.
— Так вот тебе моя уверенность, — едва слышно пробормотал он и впился в губы жены, запустив руки под тонкую ткань её блузки, медленно тяня ту вверх. Кира не стала возражать. Только с ещё большим пылом ответила на поцелуй, закрыв глаза и сосредотачиваясь на ощущениях. Задушенный всхлип сорвался с её губ, когда мужские руки добрались до груди.
— Мама с папой пришли! — разрушил их уединение детский вопль. Наверху громко хлопнула открывшаяся дверь, а по полу застучали детские ножки.
Кирина рука, едва скользнув за пояс джинсов Артёма, замерла.
— Чёрт, — сорвалось с губ еле слышно.
Но Артёму, видимо, не казалась такой уж большой помехой дочь, пылающая желанием повидать родителей. Он не дал Кире отстраниться, вновь завладел её ртом, преодолевая хоть слабое, но сопротивление жены. И тут шум резко прекратился.
— Куда собралась, хитрюга? А ну марш в постель! — донесся до них тихий, но строгий голос Руслана. Поскольку никаких признаков того, что Соня продолжила свой первоначальный путь, не было, а подобной команде она покорно подчинялась только, если таковая звучала из уст отца, стоило предположить, что Руслан не стал дожидаться слепого повиновения.
— Ну, дядя Рус!
— Родители сами поднимутся к тебе пожелать спокойной ночи. Вперёд, Софья Артёмовна!
Кира почти видела, как дочь скорчила недовольную рожицу, и, подняв глаза, встретилась с таким же смеющимся взглядом Артёма.
— Напомни мне отблагодарить твоего бывшего, — прошептал он, возвращаясь к тому, на чём их прервали.
— Обязательно, — последовал незамедлительный ответ.
— Может, вы уже как-то дотерпите до своей спальни? — иронично поинтересовался Князев спустя ещё минут пять, остановившись внизу лестницы.
Конечно, в доме было темно, и он не мог видеть, что там происходило. Но дважды два складывать Руслан давно научился. Особенно с этой парочкой. Потому и успел перехватить Соню, метнувшуюся стрелой, едва услышав, как родители пришли. Девочка обладала просто поразительным слухом, надо отдать ей должное. И столь же поразительное нежелание засыпать, пока отец не пожелает ей спокойной ночи. Руслан не единожды слышал это от Киры. Мол, когда Артём уезжал в командировки, в жизни юной Сони Романовой наступала настоящая трагедия. Ещё бы — она не увидит папу целых сколько-то там дней! Такая привязанность малышки к родителю и забавляла, и умиляла. Особенно на том фоне, что являлась взаимной. Поэтому Князев мог только пожалеть того бедолагу, который однажды решит увести взрослую дочь из-под носа семьи. Слишком крепкие узы, слишком Артём баловал дочь, доводя её самооценку до совершенства. Словно это требовалось при наличии материнского характера! Да, когда-то появится в их жизни тот, кому не позавидуешь.