«Теперь воспитывать будешь ты, а я — баловать. Вот в чём прелесть».
Отец Руслана, хоть и проявлял свои эмоции на порядок сдержаннее, тоже очень обрадовался известию о расширении семьи. Со временем старший Князев привязался к невестке, став ей в некотором смысле вторым отцом. Таким образом, выйдя замуж за Руслана, Альбина, некогда стойко противостоявшая окружающему миру в одиночестве, получила не только мужа, но и настоящую большую семью.
— У тебя материнский дар убеждения, — напомнила мужу Альбина. — Так что думаю, для Евгении Петровны уговорить кого-то не составляет большой проблемы.
— Наглая ложь. Уломать меня жениться по отцовской указке маме так и не удалось.
— Просто она по-настоящему не пыталась, — возразила Альбина.
— Потому что она в меня верила? — полуиронично предположил Руслан.
— Как никто другой, — последовал тихий ответ.
Эпилог
Если нахомячил, старательно делай вид, что это не ты.
Если старательно делать вид не получается, дави на жалость.
Если и это не прокатило, признавайся с оооочень раскаивающимся видом.
«Рецепт, как выйти сухой из воды» от Насти Князевой.
— Настя!
От собственного крика Альбина даже вздрогнула, но затем её взгляд вернулся к виртуозно разрисованному кафелю в ванной комнате. Тёмно-красные разводы виднелись везде, куда только могла дотянуться шаловливая рука младшей Князевой. И даже не сам факт художеств стал причиной надвигающейся грозы (ведь Настя с прыткостью трёхлетнего ребёнка постоянно находила себе какие-то не совсем уместные, по мнению взрослых, развлечения). А то, чем разрисовали ванную. Помадой. Альбининой неприлично дорогой и любимой красной помадой, которую она использовала лишь в особенных случаях.
Послышался топот детских ножек, и Альбина напомнила себе, что это её обожаемый и долгожданный ребёнок. Очень долгожданный. И значит, ничего смертельного в проказах малышки нет. Но всё же это не повод считать, что дочь выйдет сухой из воды.
— Мамоська… — Настя замерла на пороге, не рискуя подходить слишком близко. Наказывали её крайне редко, но как знать, может, сегодня именно тот неумолимый случай?
Тёмные волосы, аккуратно забранные в косу с утра, растрепались, придавая крохе ещё более умилительный вид. Внешне — копия матери, Настя тем не менее взяла от Руслана так много, что порой казалось, будто девочка — женская версия отца.
— Это что такое? — нарочито строго спросила Альбина, взглядом указывая на ванную комнату позади себя.
Настя преувеличенно проникновенно взглянула на мать.
— Это не я, это Макс. — Пауза. В огромных глазах серого цвета появилось выражение самой невинности. — Сесно!
— Сомневаюсь, что Максим додумался бы искать в моей косметичке средства для рисования.
— Что за крики и без драки?
На пороге возник Руслан, потревоженный громким возгласом Альбины. Быстро оценив суровый взгляд жены и не менее ангельский — Насти, Князев снова посмотрел на Альбину, ожидая ответа.
— Сам спроси у своей дочери.
— Нашей, милая, — усмехнулся Князев. — Почему она всегда моя, если что-то натворила? Кстати, а что она?..
Все ещё не до конца доверяя себе, Альбина взмахнула руками, молча приглашая мужа полюбоваться трудами их ребёнка.
Руслан снова усмехнулся, подхватил так и застывшую у входа в комнату Настю на руки и двинулся к месту преступления. Детские ручонки тут же обвились вокруг шеи отца, и малышка с грустным вздохом прильнула к родительской груди.
— Ну и что… Ух ты! — Князев замолк на полуслове, рассматривая рукотворный шедевр. Затем обернулся к жене и сверкнул улыбкой: — Кажется, у нас растёт будущая художница.
— Посмотрим, как ты будешь шутить, когда она начнёт использовать твои вещи, — вкрадчиво парировала Альбина, адресуя ему предупреждающий взгляд.
— Ну и? — опуская дочь на пол и садясь на корточки перед ней, спросил Руслан. — Зачем ты это сделала? Знаешь же, что мама расстраивается, когда ты заимствуешь её косметику для таких целей.
— Это не я, сесно! Это Макс! — Настя упорно не сдавалась и гнула свою линию, забавно насупившись.
Недоверчиво изогнутая бровь отца стала проказнице ответом.
— Ну пааааааап! — заканючила та.
— Настя! — в голосе Князева зазвучали предупреждающие нотки, и девочка их моментально уловила.
— Маааам! — Кроха бросила отчаянный взгляд на Альбину, но та лишь молча смотрела на дочь, ожидая, когда она соизволит озвучить правду.
Пухлая нижняя губка Насти задрожала, свидетельствуя о капитуляции.
— Я больсе так не буду! Сесно! Папоська, мамоська, ну сесно!
— Даже и не знаю, где-то я уже это слышала, — сказала Альбина, не выходя из роли.
— И я тоже, — кивнул Князев, старательно пряча улыбку. — Не вы ли, Анастасия Руслановна, что-то похожее говорили пару дней назад?
— Я плавда больсе не буду! Я не хотела! Плосто… — Настя расстроено вздохнула и смешно засопела.
Родители почти синхронно вздохнули в ответ. Просто их обожаемое чадо слишком быстро увлекалось очередной пришедшей в голову идеей, забывая и данные обещания, и возможный ущерб своих действий.
— В последний раз, Настя. Это у тебя прошло в последний раз, — приближаясь к мужу и дочери, выдохнула Альбина. — Ты меня поняла?
Настя — само раскаяние — покорно кивнула головой.
— Точно?
— Тосно.
— Вот и замечательно. Сейчас позовём Марину, и ты поможешь ей смывать свои художества.
Темноволосая головка дочери дёрнулась в протесте, и послушание из голоса Насти испарилось, подобно миражу в пустыни.
— Ну мааааааааааам!
— Я всё сказала.
Полный жалости взгляд обратился к отцу, и у Руслана дрогнуло сердце. Знал, что его малышка — превосходная актриса, но всё равно порой покупался на её фокусы.
— Ты слышала маму, детка, — мягко ответил он на молчаливый вопрос. — Ничего не попишешь.
Настя тяжко вздохнула, будто все тяготы бренного мира опустились на её детские плечики, но затем прижалась к отцу, признавая поражение, и тихо спросила:
— А когда мы пойдём к тёте Киле и дяде Тёме?
— Они уезжают всей семьёй на отдых, малыш, забыла? Вот вернутся, и пойдём, — ответила вместо мужа Альбина.
Ещё один вздох.
— А посему мы с ними не поедим?
Руслан бросил смеющийся взгляд на жену и, едва касаясь губами Настиной макушки, произнёс:
— Потому что сейчас маме нужно спасать мир. Но когда это произойдёт, мы тоже поедим.
На самом деле причина была намного прозаичнее и героизмом в ней и не пахло. Князевы только на днях узнали о второй беременности Альбины, и врачи категорически запретили ей какие-либо дальние перемещения. Понятное дело, как бы родители не любили Настю, рисковать здоровьем матери никто не собирался.
Забавно, но если в первый раз Альбина узнала о своём положении из-за недомогания, то во второй ничего подобного не случилось. Никаких вам привычных слабости по утрам, тошноты и обмороков. Последние несколько месяцев для Альбины выдались суматошными. В фонде готовились к одному очень важному мероприятию, так что на то, что у неё задержка, Князева обратила внимание далеко не сразу. Ну а затем стандартная процедура: тест на беременность, две полоски, поход к врачу. И вот там-то Альбину ждал сюрприз: почти двенадцать недель и, кажется, двойня.
— Мама — супелмен? — задумчиво протянула Настя, нахмурив лоб, и в ответ родители звонко рассмеялись.
— Мама лучше, чем супермен, можешь даже не сомневаться, — заверил дочку Руслан, подхватывая её одной рукой и обнимая второй жену.
— Звучит как-то слишком, — шутливо возразила Альбина.
— Уже как есть, госпожа Князева, смиритесь.
Её губы изогнулись в улыбке, а глаза заискрились смехом.
— Ладно, так и быть, я подумаю.
Конец.