Величайшая тревога объяла город. Пожар охватил несколько домов, и площадь его все расширялась. Весь район был окутан черным едким дымом. Дым стлался по улицам, не имея другого выхода. Многие задыхались в дыму.
Отчаянные крики и стоны неслись отовсюду. Их заглушали звуки все новых и новых взрывов.
Кто поджигал дома? Кто взрывал мосты?
Неизвестно. Черные фигуры людей, как черти, метались в огне.
Они пробегали согнувшись и исчезали.
Многие бежали по улицам с криками радости. Многие плакали от радости. Кто-то, захлебываясь в крике, командовал:
— Взрывайте мосты! Взрывайте дома! Жгите! Побольше жгите!!
Оглушительный взрыв потряс оба города. Из сотен тысяч грудей вырвались ликующие вопли.
Это взорвали парк, над которым высился дворец короля. Белый дворец покривился и рухнул. С каким треском ломались деревья парка! Как гнулись и свертывались железные решетки мостов и заборов! Исполинские столбы огня, камней и пыли сменяли друг друга.
В Главном Городе потухло электричество. Тьма и мятеж превратили его в черный клокочущий хаос.
Смятение перебросилось и в Верхний Город.
Сотни тысяч пуль и снарядов посыпались сверху. Стреляли во тьму из всей щелей, из всех пробоин. Но новые взрывы взметали на воздух дома и улицы вместе со стреляющими.
Огонь, удушливый дым, тучи пыли, стекло, расплавленный металл и тела людей, тысячи тел кружились в вихревом и безумном столпотворении.
На площади, при свете факелов, под треск выстрелов и грохот обвалов, Министр Надежд обратился с призывом к толпе.
— Граждане! Бедные, обезумевшие граждане! Остановитесь! Остановитесь, пока не поздно! Вас ждет смерть! Тому ли я учил вас столько лет?! На что вы променяли дух мудрой надежды?! На темный и слепой бунт?! Остановитесь! Остановитесь, несчастные! Пожалейте себя и наш великий Главный Город! Остановитесь, пока не поздно!
Бедняга! Он был убит камнями, а его министерство взорвано вместе со зданиями Верхнего Города.
«Ассоциация Действенной Философии» пыталась что-то проповедовать при помощи машин своих, но они были отброшены столбом огня, а председатель, совсем уже старый и ветхий, еле успел спастись на одноместном аэроплане.
— Дураки, — кричал он, одиноко качаясь в голубом безоблачном небе. — Вам никогда не победить! Мир держится на разумном насилии, а не на диком самонадеянном бунте! Слепые восставшие черви! Презренные оптимистические телята! На что вы надеетесь!
Он задыхался на вольном воздухе, точно в петле, плевал вниз, где рушились дома и клокотал огонь, и умер от страха, злобы и горя.
Машина долго носила по воздуху его сморщенный и легкий труп.
Тысячи других аэропланов вылетали из Верхнего Города. На них спасались дети и женщины. Плач и крики наполняли воздух.
А внизу все чаще и чаще грохотали обвалы и взрывы. Яркий свет проникал в Главный Город. На многих улицах уже видно было небо.
— Да здравствует солнце! — кричали в радостном исступлении тысячи угоревших людей. — Да здравствует небо! Ура-а-а…
В ответ сыпались снаряды, с могильным шипением лился горячий цемент, сыпался удушливый, все проедающий, смертоносный порошок.
Люди гибли без числа, а живые отвечали новыми оглушительными взрывами, пожарами и метким огнем обреченных.
На каждой улице происходил бой. Бились в квартирах, на крышах, под развалинами и под открытым небом.
— Взрывайте мосты! — кричали отовсюду. — Взрывайте Верхний Город! Жгите! Побольше взрывайте и жгите!
— Граждане! Граждане! Бегите из района рынков! Зовите всех! Сейчас обрушится вокзал Верхнего Города! Спасайтесь, граждане!
— Урра-а-а! Урра-а-а!
Вскоре вокзал обрушился. Страшный грохот не мог заглушить радостных воплей людей. Длинные цепи вагонов с оглушительным треском падали вместе с обломками зданий, вместе с мостами, перронами и рельсами.
Огневой вихрь, смерч из огня, железа и камней взвился к небу.
— Урра-а-а-а!
Большие отряды восставших взобрались по развалинам в Верхний Город. Он был наполовину пуст. Тысячи аэропланов спасали жителей. Им вдогонку посылались проклятья, огонь и пули.
Войска рассеялись. Все казармы были взорваны. Всюду бушевал огонь, качались и падали здания.
— Довольно! — кричали снизу. — Довольно! Мы гибнем. Остановитесь! Довольно!
Целые улицы заживо погребенных, с трудом пробиваясь сквозь горы развалин, умоляли о пощаде.
Но новые обвалы вновь хоронили их, убивали, сметали с лица земли.
Весь день и всю ночь шло великое разрушение, а к утру одинокие и усталые взрывы довершили гибель Главного Города.
Так просто и стихийно погиб он. Сложны и многообразны пути гнета — нет предела в них человеческой фантазии — а путь к свободе прост, но горек. Верхнего Города не стало.
Было одно только море тлеющих и горящих развалин, чудовищные груды домов, дворцов, площадей, мостов и улиц, а среди искривленного хаоса железа, камней и дерева — редкие толпы черных, оборванных и окровавленных людей.
Многие из них были ранены, многие умирали, многие плясали, потеряв рассудок, но и раненые, и умирающие, и безумные радостно и громко пели песни в честь яркого восходящего и ослепительно-равнодушного солнца.
Сергей Буданцев
Эскадрилья всемирной коммуны
Начало и конец мировой войны
Причины второй мировой войны 1934-36 годов достаточно были обследованы и предсказаны еще в 20-х годах. Мне остается только напомнить повод.
Сараевское убийство кажется грандиозной эпопеей в сравнении с неудачной операцией Луи Арсэна принцу Филиппу Румынскому. Злокачественным местом, откуда шли кровавые противоречия того времени, оказалась Трансильвания, насильственно отторгнутая от Венгрии.
Убийство Фердинанда Австрийского и фарсовое происшествие с Филиппом были в подоплеке причин и следствий исторических событий равноценны.
Указанный принц Филипп, пожелав омолодиться, отправился в Будапешт к знаменитому биологу и хирургу Луи Арсэну, бельгийскому эмигранту, ассимилировавшемуся в Венгрии. Операция оказалась неудачной: громовой, хрипловатый бас импозантного принца превратился в сиплый дискант, крашеные усы и бородка Филиппа вылезли, он помолодел лет на пятьдесят сразу, без надежды созреть и вновь проделать тот цикл удовольствий, ради которого он лег под губительный ланцет. Быть может, дальнейшая работа хирурга и возвратила бы его горестному пациенту желанную мужественность, но это требовало времени и новых страданий; словом, неудачная операция, лишившая навсегда продолжения боковую линию румынского престолонаследия, была истолкована, как враждебный акт, как свирепая интрига агрессивных венгров, тон взаимных нот повысился на несколько октав, как голос коронованного кастрата, и война началась.
Этот полузабытый эпизод, выкинутый из школьных учебников, здесь вспоминается к слову.
Еще были живы предания и даже участники первой Европейской войны; красный флаг СССР алел на востоке; не шепот Циммервальда, а грозный голос Коминтерна гремел над миром; отрывистый язык его воззваний к восстающим народам навсегда останется памятником тех героических времен.
Советская Россия втянута в войну не была, но ее границы тщательно охранялись воздушным флотом, и лишь революция сначала в Италии, а затем в Германии осенью 1936 года направила военную силу России на помощь пролетариату.
Разумеется, воздушный флот, несколько месяцев до падения окраинных государств России, Эстонии и Латвии, играл важнейшую роль в сношениях мировой революции, пламя которой загоралось неудержимо.
Серия восстаний замкнута была в Европе Англией, на Дальнем Западе и Востоке — Японией; это произошло в 1938 году.
Жестокая гражданская война, разыгравшаяся неодновременно повсеместно, велась по инициативе и силами банды, правда все время таявшей, интернациональной буржуазии. Великодушие пролетариата, его жар и неопытность, с одной стороны, его обремененность текущей сложностью работы, разновременность революций — с другой, позволили огромному черному интернационалу сосредоточиться и укрепиться на острове Мадагаскаре, где на западном берегу был основан город Фохтбург, по имени военного диктатора реакционеров. Фельдмаршал Фохт звали диктатора. Его гражданским помощником и главой кабинета был уже дряхлеющий, но все еще оживленный и неутомимый Муссолини.
Социальный строй этого своеобразного государства представляется нам олигархией в чистом виде. Массы туземцев мадагассов и негров-банту были превращены в рабов.
Два года фельдмаршал Фохт, с помощью своего морского министра Футо-Яма, пиратствовал на море. Владея значительным морским флотом, он успел стянуть колоссальные запасы индустриального сырья и оборудования на Мадагаскар. Открытие полезных ископаемых позволило поставить некоторые виды обороны острова почти идеально. С моря были созданы минные заграждения сплошной завесой; сильнейшие зенитные орудия представляли серьезнейшие препятствия для самого совершенного воздухфлота.
Голос благоразумия поднимался в эти годы созидания крепости контр-революции со страниц московской прессы, но его не услышали: столицей мира стал Лондон, а там слушали только бодрый гул молотков переходного к социализму периода.