Чокнулись, пригубили.
— Но все равно ведь на прошлое посягают… — в растерянности сказала Оксана. — Значит, есть что охранять…
— Хронопуталы-то? — Артем пренебрежительно скривился. — Да брось ты! Случая еще не было, чтобы кто-то из них попал туда, куда хотел. Ты пойми: они же не историю — они учебник истории хотят изменить… Чувствуешь разницу? И никак не возьмут в толк, придурки, что учебники не в прошлом, а в настоящем исправляют…
— Но ведь исторические документы…
— Оксанка! Документы людьми пишутся! Так что главные хронопуталы, если честно, это как раз историки с летописцами… Кстати, о хронопуталах… Пора бы ему показаться, соколу ясному… — Артем аккуратно поставил стакан на плед и, приподнявшись, окинул округу пристальным оком. — Ага, вижу… — ворчливо известил он через некоторое время. — Все в порядке: заметил нас, идет сюда… А разоделся-то, разоделся! Чистый ансамбль песни и пляски…
Оксана вскочила и уставилась в ту сторону, куда глядел Артем.
Человек, поднимавшийся по склону, был и впрямь одет в духе народных самодеятельных коллективов: алая шелковая рубаха, перехваченная по талии шнуром с кистями, синие (тоже шелковые) портки вправлены в короткие сапожки. В руках почему-то гусли. Под Бояна, что ли, косил? Непонятно…
Очумело озираясь, хронопутало брело к вершине холма. Оксана уже различала, что лицо у злоумышленника длинное, изможденное (не иначе — от трехчасового пешего блуждания по окрестностям), русая гривка едва закрывает уши, а узкий подбородок, кажется, усажен редкой белесой щетиной. Неказист. И все же сквозило в его облике что-то трогательно-беспомощное.
Злоумышленник остановился в десятке шагов от расстеленного пледа, воззрившись на неизвестно откуда взявшихся здесь современников. Видно было, что еще немного — и бедняга тронется рассудком.
— Татар не видели? — с отчаянием спросил он.
Артем помотал головой.
— А наших?..
— Вы подсаживайтесь, — с сочувствием на него глядя, сказала Оксана. — Выпейте, успокойтесь. А я вам сейчас все объясню…
Факты
Виртуальная археология
Эта увлекательная научная дисциплина возникла недавно, когда компьютеры стали достаточно мощными, чтобы воссоздать, к примеру, первоначальный облик разрушенного храма или планировку города, давным-давно стертого временем с лица Земли. Над такими трехмерными реконструкциями совместно работают ученые, художники, компьютерщики, используя многочисленные данные, накопленные полевой археологией. И уж совсем недавно были выпущены в свет компакт-диски, которые дают нам возможность погрузиться в Историческое Прошлое… Виртуально, разумеется.
Римский Колизей предстанет во всем своем великолепии: именно так выглядела колоссальная арена в 80 году, когда император Тит Флавий торжественно освятил ее в присутствии 50 тысяч ликующих зрителей. Виртуальный турист может посидеть на любом месте трибун, включая императорскую ложу, спуститься на арену, осмотреть каморки гладиаторов, их оружие… Кстати, вы сможете заглянуть в Колизей по адресу http://www.infobyte.it/pages/vr/colloseum.html, но осмотреть его целиком не удастся, ибо полный массив данных слишком велик для размещения в сети.
Вот уже несколько лет Лотар Шпрее, немецкий специалист по компьютерной графике, совместно с коллегами из Германии и Великобритании, воссоздает облик девятитысячелетнего Чатал-Хююка, раскопанного на Анатолийском плоскогорье в 1950–1960 гг. Это древнейший из известных городов, и планировка его изумляет: сотни небольших прямоугольных домов из сырцового кирпича стояли вплотную друг к другу, без всякого намека на улицы или проходы. Передвигались горожане по плоским крышам зданий, а в дома попадали через люки, спускаясь вниз по лесенке. Стены комнат окрашивали в белый и красный тона, украшали лепниной, орнаментами и рисунками. И все это — в каменном веке!
По виртуальному Чатал-Хюкжу можно гулять, переходя из дома в дом, из комнаты в комнату, брать в руки и рассматривать предметы обихода. Профессор Ян Ходдер из Кембриджа подумывает о том, чтобы завести в городе парочку «живых» свиней. Реконструировать их по скелету не проблема, вопрос лишь в том, какого цвета были эти животные: розовые или черные?.. Но выбор сделать, так или иначе, придется. А за домашней живностью последуют человеческие фигуры — ведь виртуальная археология стремится именно оживить прошлое!
Совсем недавно опыты подобного рода представила Надя Тальман, специалистка по разработке виртуальный людей, наделенных мимикой и жестикуляцией. Она вдохнула жизнь в тела семи тысяч терракотовых солдат, уже более 20 веков охраняющих гробницу китайского императора Цинь Шихуанди! Древние воины научились двигаться, на их лицах появилось осмысленное выражение.
Ян Ходдер и его немецкие коллеги лелеют грандиозную мечту — воссоздать в виртуапе Стоунхендж, Помпеи, афинский Акрополь, храмы майя, египетские пирамиды… Ну а их последователям останется лишь населить эти миры людьми и животными. И тогда можно будет навестить Клеопатру в ее александрийском дворце, ныне затонувшем, или встать рядом с Наполеоном в день битвы при пирамидах. Или оказаться в императорской ложе заполненного до отказа Колизея, где идущие на виртуальную смерть гладиаторы будут приветствовать ТЕБЯ.
Подготовила Людмила ЩЕКОТОВА
Проза
Терри Биссон
НА КРАЮ ВСЕЛЕННОЙ
Насколько мне удалось заметить, самое значительное различие между севером и Югом (они здесь упорно настаивают на заглавной литере!) наблюдается на городском пустыре. Или, возможно, мне следует сказать — на Городском Пустыре?.. У нас в Бруклине пустыри являют собой мрачные, отталкивающие протяженности из мелкого щебня, поросшие безвестной флорой, зловредной и зловонной, и усыпанные бренными останками домашнего барахла в застарелых пятнах от тараканов. Там водятся серые, суетливые, золотушные твари, на которых боязно взглянуть, разве что краешком глаза, поспешая мимо. Что до пустырей Алабамы, то все они, даже в самом центре Хантсвилла, где я живу и работаю (если мое расследование можно назвать работой и если то, что я делаю, можно назвать расследованием), смахивают на миниатюрные мемориалы в духе Джуилла Гиббона, воздвигнутые в честь придорожных, орнаментальных, а также съедобных растений, убежавших с полей. Там процветают петрушка и щавель, амарант и чертополох, жимолость и сладкий тростник, пахучая ромашка и глициния, а перевернутая тележка из бакалеи или ржавый кожух трансмиссии, ветхий пружинный матрас или дохлая собака, подобно пикантной приправе, более подчеркивают, чем умаляют очарование здешней флоры.
В Бруклине никому и в голову не придет срезать путь через пустырь, разве что за тобой погонится особливо наглый головорез. В Алабаме я каждый день пересекал городской пустырь по дороге из конторы Виппера Вилла, в которой я спал и занимался расследованием по поручению местного суда, к заведению Хоппи (бензозаправочная станция плюс авторемонтная мастерская), где у меня был собственный ключ от мужской туалетной комнаты. Я искренне предвкушал эти путешествия по тропинке сквозь цветущие сорняки, поскольку за всю свою предыдущую жизнь никогда еще не был так близок к природе. Или, может быть, я должен сказать — к Природе?..
А также к Ностальгии.
Среди случайных предметов, захламляющих пустырь в центре Хантсвилла, затесалась накидка на кресло — именно того сорта, что пользовался большой популярностью у нью-йоркских таксистов (в особенности пакистанского происхождения) на излете восьмидесятых, да и теперь иногда попадается на глаза. Здешний экземпляр, несомненно, видал лучшие времена, теперь же от него осталось около полусотни крупных деревянных бусин, соединенных крученой неопреновой нитью в грубое подобие сиденья. И все же накидка была вполне узнаваема и неизменно посылала мне теплый привет от Большого Яблока [1], когда я проходил мимо нее два или три раза на дню. Словно ты снова услышал нетерпеливую какофонию автомобильных гудков или понюхал свежевыпеченный, благоухающий ванилью сладкий крендель.