А оставшиеся от Бякина картины вскоре частично расползлись за бесценок по частным коллекциям, частично были сожжены в металлическом мусорном баке на задах галереи. Но это уже совсем другая история.
Элиот Финтушел
Майло и Силви
— Любая вещь обладает частицей запаха, — сказал Майло. Его худенькое тело утопало в плюшевом золотистом клубном кресле, стоящем напротив докторского кресла — более строгого, с прямой спинкой и витыми ножками. Майло, нервно барабаня пальцами по коленкам, оглядывал темную комнату: деревянные панели с резьбой, дипломы в золоченых рамках на стене за бюро с выдвижной крышкой, которое стояло рядом с окном, занавешенным плотными шторами. Он ощущал запах лосьона после бритья, которым пользовался доктор. Он ощущал и последнего клиента — это была тучная женщина, запах ее пота напоминал хищного зверя, но его забивали дешевые духи.
— Часть запаха? — доктор Девор всегда казался обеспокоенным. Любопытным и обеспокоенным. Он казался старшим козырем, который умеет вытянуть у вас лучшие карты, пока вы еще не сообразили, как играть. У Девора были белые вьющиеся волосы. Он ходил в свитерах и мешковатых брюках, что придавало ему сходство с тряпичной куклой. Доктор казался стариком. Кожа на щеках и подбородке в складках, как шторы за его спиной, а толстые очки в проволочной оправе делали глаза огромными и печальными. Он был маленьким, едва ли не карликом, но к этому можно было привыкнуть, тем более, что встречи с доктором никогда не бывали короткими.
— Так любила говорить моя сестра.
— Почему?
— Не помню. — Как, впрочем, и многое другое. Майло двигался слишком быстро, чтобы воспоминания могли удержаться в его голове или чтобы они появлялись в его снах дольше чем на мгновение. Воспоминания и сны преследовали его. Они никогда не были желанными гостями. Имя его сестры — которое он не помнил, не помнил, НЕ ПОМНИЛ — нельзя было ни произнести, ни даже подумать о нем под страхом смерти.
Последовала долгая пауза. Девор попытался использовать молчание, чтобы что-нибудь высосать из него — horror vacui[5], — но не сработало. Майло умел контролировать себя. Он держал при себе то, что должен был удержать, и здесь он был крепче, чем этот психиатр.
Доктор Девор прервал молчание:
— Ты стал спать лучше?
— Да.
— Лекарство принимаешь?
— Да.
— Давай поговорим о твоих снах. Давай обсудим какой-нибудь из них.
Майло неохотно согласился. Удастся ли ему схватить сыр и выскочить из мышеловки? Таблетки — сыр, разговор — мышеловка.
— Начинай, — предложил доктор.
— Темно. Кругом туман.
— А где ты? — спросил Девор. Майло заплакал. — Это ничего. Не сдерживай слез. Тебе не обязательно отвечать сразу же, ты ведь знаешь.
— Мне снился еще один сон.
— Ну…
— Мусоровоз. Большой стальной мусоровоз, наполненный металлоломом и мусором. В него врезается автомобиль.
— Этот автомобиль ведешь ты?
— Вы не понимаете! — Майло большим пальцем оттянул вниз резинку брюк, задрал рубашку, давая возможность доктору увидеть свой бок. — Он разлетелся в клочки! Все кругом дымилось, грохотало и текло.
— Ты хочешь сказать, что сам себя поранил? Но я не вижу никаких ран, Майло, ведь мы разговариваем о твоем сне, правда?
— Да. Он приснился мне, пока я сидел в приемной, только что. Я спал на ходу.
— Тебе приснилось, что ты поранил бок в автомобильной катастрофе?
— Нет, нет! Крыло, капот, двигатель! Вот что пострадало! — Майло снова заплакал. — Я чудовище, вот и все. Дайте мне еще лекарств! Дайте что-нибудь посильнее! Я больше не выдержу!
Доктор Девор помолчал.
— Майло, когда автомобиль врезался в мусоровоз, где был ты?
— Мне снился еще один сон, — выпалил Майло. Он был зол, словно маленький ребенок, старающийся подавить слезы, чтобы выкрикнуть проклятие.
— Давай остановимся на последнем…
— Разбивается окно.
— И все?
— И все. — Майло чувствовал, что его голова разбивается, как стекло. Он проваливался в собственный скелет, разрывая мягкие ткани своих уцелевших внутренних органов… но это был сон. Он выкрикнул слишком громко, словно пытался перекричать шум урагана:
— Больно!
— Тебя поранили осколки?
— Нет.
— Боюсь, что не совсем понимаю тебя, Майло. Во всех этих снах — где находишься ты сам?
— Туман, мусоровоз, автомобиль, окно… — Майло вцепился худыми пальцами в поручни кресла, словно это был электрический стул. Он смотрел прямо перед собой, сквозь доктора Девора, сосредоточившись на призраках за тысячу миль отсюда, машущих ему рукой из прошлого, словно утопленники из люков затонувшего корабля.