«Та еще работенка», — кисло подумала Риз. Ее охватило искушение скормить да Веге его собственные носки. В конечном итоге она сказала, что привыкла к работодателям более высокого класса.
Увидев ее, знакомец улыбнулся. Узбекистан внезапно показался Риз совсем маленькой страной.
Допив свою «Звезду Матаглапа», она встала.
— Пойдем погуляем.
— Структура равных прав, — говорил Кен. — Вот к чему мы стремимся. Тебе следует почитать мысли Чини на эту тему.
Порывы ветра проносились по ночной улице, будто волны в час прилива. В металлическом сплаве мостовой отражались яркие голограммы, вышагивающие вверх-вниз по темным витринам магазинов, рекламируя товары, не видимые за мертвым стеклом. Ветер завывал среди спутниковых тарелок в шипастом лесу нацеленных в небо антенн. Минарет, подсвеченный красными мигалками прожекторов, пронзал небо, светящееся едко-желтым натриевым светом.
— Равные права, — повторила Риз. — Ну да, конечно.
— Слишком много замкнутых систем, — продолжал Кен, пожимая плечами, обтянутыми новой, купленной уже в городе круткой. — Вот общая проблема всех космических хабитатов: они стремятся создать замкнутые экологические системы, а потом пытаются по возможности замкнуть и экономику. Недостаточно доступа. Я специалист по макроэкономике, — работаю с моделями, пытаясь понять, как все складывается в единое целое, — и самым сложным препятствием обычно оказывается отсутствие доступа к данным. У нас имеется Солнечная система, набитая плутократами от корпораций, и все они конкурируют друг с другом, закрывая свободный доступ ко всему, что бы ни делали. Они имеют колонии в других солнечных системах, а из них без ведома поликорпораций вообще никаких данных не поступает. Откуда нам знать, что там творится? Вся ситуация в целом слишком нестабильна: невозможно спрогнозировать, что и когда произойдет, потому что данные попросту недоступны. Все строится по схеме бывшего Советского Союза: даже те, кому информация действительно необходима, не получают к ней доступа.
Главная отрасль экономики станции Принц — добыча и переработка минералов, устоявшееся, стабильное предприятие. Но цены на минералы подвержены колебаниям, которые зависят от разработки новых месторождений в Поясе астероидов или еще где-нибудь, и для того, чтобы идти в ногу с новыми технологиями, нужны массированные капиталовложения. Для стабилизации экономической ситуации на Принце следовало бы создать еще одну постоянную статью экспорта. Скажем, бионика. Или преконфигурированные базы данных. Оптоволокно. Программируемые импланты. Генетика. И многое другое. Но чтобы запустить новое производство, потребуются уже не только ресурсы, но и время, — скажем, пять лет, — а ведь есть и другие поликорпорации, специализирующиеся в этих областях. Мы можем продублировать работу другой группы, а узнаем об этом, только когда на рынке вдруг появится новый продукт, и пять лет наших вложений пойдут псу под хвост. Вся эта секретность порождает нестабильность политических ситуаций, вот почему внезапно терпят банкротство поликорпорации.
— Так ты хочешь, чтобы поликорпорации поделились своими засекреченными технологиями?
— Я хочу вообще исключить само понятие «засекреченные технологии». В идеале я хотел бы создать совершенно новую структуру хранения и извлечения данных. Структуру эффективную и доступную.
Риз рассмеялась, и ее смех эхом прокатился по холодной металлической улице.
— Мечтатель!
— Ты, конечно, права, — Кен слабо улыбнулся. — Пришлось бы вернуться на двести лет вспять, к самым истокам искусственного интеллекта, и переписать все с нуля. Тогда, быть может, у меня появился бы шанс. — Он пожал плечами. — К счастью, у нас с Чини есть более практичные планы.
Она повернулась к нему.
— Ты мне напоминаешь одного человека, которого я когда-то знала. Он, как и ты, хотел знать правду. Хотел доступа.