А мир «Мальвиля» во многих аспектах на удивление статичен. Что же касается самой идеи прогресса, то автор, как мне кажется, и тянется к ней, и одновременно пугается самого этого слова. Мёрль восхищен духовным и интеллектуальным потенциалом человечества: не будь их, мальвильцам просто не выжить. Но тогда при чем здесь откровенная ностальгия по крестьянски-патриархальной утопии «на землице» — без взрывов, но и без порывов же? И апелляция к «естественности» в смысле животного начала? «Как в библейские времена, мы мыслим только категориями пищи, земли, стада и сохранения племени». Горькие слова, а ведь произносят их разве что не с гордостью. Если такова цена выживания цивилизации, то в какой степени можно употреблять само это слово — «цивилизация»? Так рассуждая, не то что технику создавать — первый костер развести было бы преступлением. Прямиком ведущим к атомной трагедии «Мальвиля»…
Сегодня страхи перед ядерной войной как-то поутихли. Но тогда, тридцать лет назад, ее боялись всерьез. И тогда хватало агитаторов за «ограниченную ядерную войну» и «гуманную» нейтронную бомбу. Роман Мёрля оказался для последних ушатом холодной воды. Ядерная война по определению станет ограниченной — она ограничит, обведет жирной траурной чертой человеческую цивилизацию. Вывернутым наизнанку окажется и «гуманизм» этой войны: еще вопрос, не позавидуют ли случайно выжившие погибшим. Для тех, по крайней мере, все закончилось быстро.
Подобными «проклятыми вопросами», с неизбежностью раскалывающими читательскую аудиторию, роман буквально напичкан. Тут и спорная мальвильская «национальная идея» — реанимированное на атомном пепелище католичество. И двуликий, как сам прогресс, образ главного героя, духовного вождя мальвильской общины, который носит говорящую, «философскую» фамилию Конт. «Фанатичная любовь к людям и почти животная приверженность идее продолжения человеческого рода» — и «придется убивать — этого требует новая эпоха». Ничего не напоминает?
Когда автор в постскриптуме «убил» своего героя, я, должен признаться, вздохнул с облегчением. И заканчивается этот монументальный роман фразой двусмысленной: «Так что отныне мы можем смотреть в будущее с надеждой. Если только к данным обстоятельствам применимо слово надежда».
Третий экскурс французского писателя на территорию Terra Incognita — научной фантастики — получился менее удачным. В сатирическом памфлете «Охраняемые мужчины»[12] (1974) Мёрль снова обращается к теме войны — на сей раз набиравшей на его глазах силу «войны полов». Французский автор резко ополчился на идеи феминизма, по мнению американских критиков — явно неадекватно. Ну, это, как говорится, у кого что болит. Агрессивные американские феминистки особой адекватностью тоже ведь не отличаются…
В общем — и вечный бой, покой нам только снится! Роберу Мёрлю, очевидно, и не снился. Больше полувека французский писатель сражался на страницах своих книг с демонами, преследовавшими его в жизни, — с войной, фашизмом, имперским колониальным мышлением, революционным фанатизмом, обывательским «пофигизмом», косностью и безрассудством. И это, наверное, была самая гуманная война в его жизни.
КУРСОР
Славянскую фэнтези преподнесут юным зрителям кинокомпании «Ракурс», «Югpa-фильм» и «Соливс». Закончены съемки приключенческой ленты «Властимир», действие которой происходит в языческой Руси. На сторожевую заставу Стрижень напали воины Черного кудесника под предводительством беспощадного и жестокого Вепря. Стрижень уничтожен, дружина князя Изяслава разбита, сам князь взят в плен, сын князя Властимир ранен в бою. В лесу юношу лечит Белый колдун. Все считают князя Изяслава погибшим, но Властимир верит, что отец жив… Главную роль исполнил юный актер Сергей Кудряшов, в роли князя Изяслава снялся Сергей Глушко, в мире шоу-бизнеса известный как Тарзан. В фильме режиссера Аделя Аль-Хадада задействованы такие знаменитости, как Владимир Гостюхин и Альберт Филозов.
Джон Мур, известный по недавнему римейку «Омена», станет режиссером римейка знаменитой конспирологическо-фантастической ленты 1978 года «Козерог-1» (постановщик Питер Хаймс). Современный вариант фальшивого полета на Марс расскажет сценарист Питер Бачмен («Че Гевара»).