— Пойдем представимся.
Асфальт чуть проминался у нас под ногами, от зноя выдавая запашком свое происхождение — старые покрышки, но запах не заглушал аромата лесного мха, приправленного кедровой смолой. Знакомство с соседями представлялось болтовней у забора: так поступила бы мама. Мы свернули с шоссе на их подъездную дорожку.
Красная точка лазера прошлась по нашим голым коленям.
— Ни с места.
Эйлис резко вдохнула и сжала мою руку, но потом отпустила и застыла как вкопанная.
— По какому вы делу?
Я проследил расстояние от своего колена до источника голоса: приблизительно пятнадцать футов. Робоохранник был цвета гравиевой дорожки, цилиндрический, более двух футов высотой и не стоял неподвижно — вот это и заставило меня считать футы. Этот робот не был ни симпатичным, ни гуманоидным. Ярко-синий кружок с красной мишенью у него на боку прямо-таки вопил: «Оружие».
— Мы ваши новые соседи, — обратился я к нему в полголоса. — И пришли представиться.
В его ответе мне послышалось натужное веселье крохи-злодея из фильмов про супермена.
— Эйлис Джонсон и Пол Дайна. Двадцать семь и двадцать восемь лет, соответственно. Вы пробыли здесь ровно шестьдесят семь часов…
Взмахом руки я велел ему замолчать, пока он не добрался до наших банковских счетов или совсем нас не выгнал.
— Тогда ты знаешь, что мы безвредны. Нам бы хотелось познакомиться с твоими хозяевами.
— Их нет дома.
По-прежнему не шевелясь, Эйлис спросила:
— Когда они вернутся?
Робот повернулся на все триста шестьдесят градусов, словно кто-то мог подкрасться к нему сзади, и только потом сказал:
— Пожалуйста, отойдите за пределы участка.
Мы отступили, уютная радость от нового дома несколько скисла. Едва мы отвернулись от соседского дома и робота, у меня зачесалась спина — на уровне сердца.
— Не самые приятные соседи, — шепнул я на ухо Эйлис.
В ответ она хмыкнула, на лбу залегла складочка.
— Может, нырнуть в горячую ванну?
Она посмотрела на меня надуто, недовольно.
— Они за нами следили.
Я не стал напоминать, что и она следила за ними. Только притянул к себе и опять шепнул:
— Это наша первая ночь в доме. Давай радоваться.
Она остановила меня прямо посреди дороги, на краю нашего участка и поцеловала в шею. Когда она подняла на меня глаза, легкая отстраненность в ее взгляде подсказала, что ее вниманием нелегко будет завладеть. Поклявшись про себя найти способ, я начал осуществлять свой коварный замысел, опустив руку ей на поясницу и прижав к себе. Домой мы вернулись, обнявшись.
На следующее утро тепло ее внимания еще согревало расслабленные плечи, и конечности у меня раскинулись по кровати, точно резиновые. Птицы пели так громко, словно это была запись. Я постарался различить отдельные голоса, сообразить, сколько разных видов пичужек тут чирикает.
— Милый! — окликнула она.
Неохотно разлепив веки, я обнаружил, что Эйлис стоит на балкончике спальни, одетая в мою клетчатую рубашку. Верхушки деревьев за нашим окном третьего этажа окутывал туман, окрашивая утро в призрачно белые и серые тона.
— Выйдешь ко мне?
Поскольку рубашка была уже занята, я натянул джинсы и вышел, с наслаждением вдохнув наш общий запах. Из нижних окон соседский дом не просматривался, зато с балкончика легко можно было заглянуть прямо в кухню дома роботов, заслоненную от нас только туманом. В ярком квадрате света двигались три серебристые фигуры.
Обняв Эйлис за плечи, я нагнулся к ее уху:
— Поскольку роботам еда не нужна, там должны быть люди.
— Разве ты ее не видишь?
Прищурившись, я всмотрелся.
У стола боком к нам сидела девочка и ела что-то ложкой из миски. Одета она была в белую рубашку-поло и коричневые шорты. Ее аккуратно уложенные светлые волосы перехватывал золотой бант. Выглядела она так, словно сошла с рекламной картинки. Один из роботов напротив как будто что-то ей втолковывал.
— Как думаешь, сколько ей лет? — спросила Эйлис.
В ней была еще детская долговязость, и груди почитай никакой, но ростом она, пожалуй, достигала Эйлис.
— Десять? Двенадцать?
— Она там совсем одна.
— Ты этого не знаешь.
Однако я хорошо помнил: наблюдения Эйлис зачастую жутковато били в цель.
— Это объясняет поведение мерзких роботов. Они защищали ее. Но как-то неправильно…
— В любую секунду появятся мама с папой.
Сложив руки на груди, Эйлис наградила меня сердитым взглядом.
— У дома напротив до сих пор нет ни одной машины. И почему, кроме девочки, никто не ходит по комнатам? И света нигде больше нет. Она в доме одна. Оставлять ребенка в таком возрасте одного — преступление.