Джеймс Бонд — это бренд. И именно некое очеловечивание героя порадовало первый лагерь, этим же разочаровав второй, потому как Бонд — это лучшие часы, костюмы, отели и рестораны, машины и женщины. И без всяких, прошу заметить, мук совести. Он получает все, не отдавая ничего взамен.
А все его хитроумные устройства? Когда-то же они были просто непредставимы, казались сущей фантастикой. Но чем активнее развиваются цифровые технологии, проникая во все сферы человеческой жизни, тем менее фантастическими становятся фильмы об агенте 007, Раньше зрители только в кино могли лицезреть видеофоны, компьютеры с сенсорными экранами и прочие шпионские гаджеты, а сейчас, когда у каждого мобильник, кинолента теряет немалую долю своей фантастичности.
Несмотря на новаторство Мартина Кэмпбелла и Марка Форстера, лучшим Джеймсом все еще считается Шон Коннери. Он обаятелен, харизматичен, умен, ироничен. А затем агент 007 потихоньку начинает «дрейфовать» в сторону Дэниела Крэйга — надломленного суперагента (чем не парадокс?). Он уже не тот Джеймс Бонд — не англичанин, не бренд. Даже девушек ему соблазнять не надо, они откликаются автоматически, без лишних вопросов — эфирное время дорого.
Вполне очевидно, что режиссер тяготеет не только к жанру драмы, но и к фантастике, и яркий тому пример — его новый проект «Мировая война Z» (премьера намечена на декабрь 2012 года). Апокалиптика о восставших мертвецах — давно не редкость, однако Марк решил снять свою историю о мерзких разлагающихся зомби, пытающихся захватить весь мир.
Да, банальщина, но лишь на первый взгляд, потому что в этом фильме с ширпотребным сюжетом будут две принципиальные новинки — Марк Форстер и Брэд Питт.
Анастасия ШУТОВА
Экранизация
Михаил Ковалёв
До эпохи великого кольца
Настоящая статья — продолжение обзора, в котором речь шла об экранизациях фантастики дореволюционной (см. «Если» № 4, 2007). И, конечно же, данный «сиквел» мог бы получиться куда более интересным и зажигательным, если бы…
Если бы ранее на страницах журнала не были опубликованы другие аналогичные обзоры, где обстоятельному разбору подвергались экранизации произведений корифеев — Александра Беляева, Александра Грина, Алексея Николаевича Толстого, Михаила Булгакова[1].
Впрочем, при всей скудости советского кинематографа по части фантастики и вынужденного умолчания о вышеупомянутых авторах поговорить есть о чем. Словом, переиначив библейского пророка, начнем собирать камушки. Имея в виду, что большие «камни» — монолиты, глыбины! — уже собраны и расставлены.
Первым — следуя и литературной хронологии, и кинематографической — нужно назвать камушек не мелкий, а очень мелкий. Это немой фильм (или, как тогда говорили, «фильма») Владимира Гардина «Слесарь и канцлер». Он вышел на экраны в 1923 году и представлял собой экранизацию одноименной пьесы Анатолия Луначарского (если кто забыл или не в курсе — первого советского наркома просвещения), вышедшей двумя годами раньше. В пьесе речь идет о будущей революции в вымышленной западной стране Норландии — вот, собственно, и вся фантастика. О фильме можно сказать и того меньше: целиком он не сохранился и до нас дошел без первой и последней частей.
Во всяком случае, когда спустя год на экраны вышла «Аэлита» Якова Протазанова — безусловная классика раннего отечественного кино (как ни относись к воплощенной на экране «научной фантастике»), о фильме Гардина забыли сразу и навсегда. Не помог и авторитет автора пьесы — министра первого правительства большевиков.
В тени «Аэлиты» невольно оказался еще один фильм, вышедший в том же 1926 году. А жаль, потому что это был уже вполне солидный фрагмент собираемого нами «сада камней». И с точки зрения литературы, и с точки зрения кино — тогдашних, разумеется.
Как и «Аэлита», трехсерийный фильм «Мисс Менд» режиссеров Бориса Барнета и Федора Оцепы представляет собой вольную экранизацию литературного первоисточника — фантастического (во всех отношениях) романа Мариэтты Шагинян «Месс-Менд, или Янки в Петрограде» (1924) и его продолжения «Лори Лэн, металлист» (1925) (оба вышли под «говорящим» псевдонимом Джим Доллар). Читавшие их — особенно первый — согласятся со мной: написано лихо, хлестко и с завидной выдумкой. Эдакий «красный Джеймс Бонд» двадцатых, точнее — «красный Пинкертон», как позже назвали этот субжанр критики. С точки зрения некоторых критиков, романы Шагинян по темпу, фантастическим находкам (тем же «зеркалам», сохраняющим облики смотревшихся в них людей), а также по размаху не уступают и толстовскому «Гиперболоиду», сразу же записанному в классику. Хорошо помню, как впервые познакомился с обеими книжками годах эдак в шестидесятых — и, проглотив их за пару вечеров, долго не верил своим глазам: у нас тогда печатали ТАКОЕ?!
1
Можно прибавить к упомянутым мастерам Юрия Олешу, Евгения Шварца и Лазаря Лагина, чьи повести-сказки также были экранизированы, и эти экранизации удостоились отдельных обзоров на страницах журнала. (Здесь и далее прим. авт.)