— Это не то, чем нужно хвастаться, — фыркнул доктор Морган.
— Завтра утром посмотрим, кто здесь хвастает, — парировал Дастин. — Итак, дело в следующем, — сказал он в камеру, и миллионы людей внимали ему. — Если вы страдаете бессонницей, встаньте и подойдите к телевизору. Если вы не можете встать, просто потянитесь к экрану. Я взмахну рукописью три раза, и поскольку вы верите, что так гласит научно разработанный эксперимент двойной анонимности, это подействует — ваша бессонница будет излечена.
— Это просто смешно, — скривился доктор Морган.
— Перед нами будущее медицины, — произнес Дастин. — Принимайте или отвергайте, вы останетесь динозавром. Все готовы? Положите руку на экран! Потянитесь к силе науки! На счет три… Один… два… три! — Он трижды взмахнул рукописью. — Ваша бессонница уходит. Теперь идите спать, добрых вам снов. Завтра утром позвоните мне и расскажите, как вам спалось.
Слева раздалось необычное мягкое шуршание, Дастин тут же повернул голову и увидел, что Шелли сползает с кресла, безвольно свесив голову набок. Вместе с доктором Морганом они бросились и успели подхватить ее, пока она не стукнулась о подлокотник. Инфаркт? Инсульт? Годы практики помогли Дастину за несколько секунд определить состояние журналистки. Она в полном порядке. Просто заснула.
— Ну, доктор, — сказал он Моргану, — какие еще вам нужны доказательства?
Доктор Морган. взглянул на тихонько посапывающую ведущую. Потом на рукопись в руке Дастина.
— Думаю, я бы хотел поподробнее ознакомиться с вашими фактами, — кивнул он.
Перевела с английского Татьяна Мурина
© Jerry Oltion. Quack. 2011. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2011 году.
Стивен Бернс
Жди!
Президент Соединенных Штатов, явственно взволнованный только что услышанным, подходит сзади к эмиссару Плохих Земель. Наклоняется и нюхает его.
Когда же он выпрямляется, выражение у него задумчивое и озадаченное. Эмиссар в тревоге замирает.
— Сэр? — нервно спрашивает он.
Неожиданно президент обезоруживающе улыбается. Он хлопает эмиссара по плечу:
— Да уж, задал ты мне задачку. Мне необходимо какое-то время, чтобы поразмыслить над ней.
— Конечно, сэр. Это… э-э… очень важная новость.
— Именно. Мой помощник проводит тебя в комнату отдыха, а я пока обдумаю, как реагировать на предложение, которое ты принес.
В глазах эмиссара вспыхивает искорка страха.
— Сэр?
Президент обнимает его за плечи.
— Ты почетный гость Белого дома, друг мой. Здесь тебе не причинят вреда, и ты можешь оставаться столько, сколько захочешь.
И снова легендарное обаяние президента творит чудо. Эмиссар благодарно улыбается и кланяется:
— Благодарю вас.
— О нет, это тебе спасибо. — Он поднимает руку, подавая знак, чтобы посетителя увели, как следует напоили и накормили и одновременно с этим осторожно прозондировали его мозг на предмет полезной информации о враге.
Когда эмиссара уводят, я снова захожу в Овальный кабинет. Президент уже вернулся к своему столу. Он садится медленно и осторожно, словно опасаясь, что все те новости, которыми загружена его голова, вдруг перемешаются.
— Ну? — вопрошает он, когда я предстаю перед ним.
— Он верит в то, что говорит, — отвечаю я.
Кивок.
— Я тоже так считаю.
— Но сам он не видел предлагаемого.
— Нет. Он лишь посланник, — президент пожимает плечами, — и может искренне верить в то, что ему велели сообщить. Но я не оставил бы его хозяина наедине с овцой.
Я усмехаюсь подразумеваемому заключению, что овца наверняка будет изнасилована или съедена — а скорее всего, и то, и другое.
Миг потехи проходит, и президент вздыхает:
— Если все это правда, то перед нами грандиозное…
— Затруднение? — предлагаю я.
— Завернутое в передрягу и посыпанное сверху дилеммой. Любое соглашение приведет…
Именно так он обычно и выясняет мое мнение. Не напрямую, но предоставляя мне возможность вставить слово для обобщения данной ситуации.
— К проблемам?
Он отзывается смехом:
— Милое словечко для обезьяньей ловушки из колючей проволоки[17].
— И все-таки это хоть какая-то возможность.
17
Обезьянья ловушка — сетчатый садок с бананом внутри, отверстие которого достаточно большое, чтобы в него прошла лапа обезьяны, но не настолько, чтобы животное могло вытащить лакомство. (Здесь и далее прим. перев.)