Но спросим себя — идеей только ли Берии была идея об изменяющейся роли партии? Ведь сегодня всё доказывает то, что усиление значения органов Советской власти (а Совмин и есть высший исполнительный её орган) отвечало духу идей Сталина! И мысль о том, что главную роль в руководстве страной отныне должны играть Председатель Совета министров и его заместители, а не секретари ЦК, была мыслью самого Сталина.
Вдумаемся также вот во что…
Симонов свидетельствует, что Берия «не разобрался в личности и характере» Хрущёва «до самого дня своего падения». Так кто же был человеком с двойной душой — Берия или Хрущёв? Фактически Симонов, желая Берию очернить, привёл аргумент в его пользу!
При этом Симонов верно подметил, что «нерв» политической ситуации в СССР после смерти Сталина задала не линия «Маленков — Хрущёв», а линия «Хрущёв — Берия».
Это ведь очень важный момент!
Сын Георгия Максимилиановича Маленкова — Андрей Маленков сообщает, что, будучи на пенсии, отец рассказал ему о последних минутах Сталина следующее:
«Я, Молотов, Берия, Микоян, Ворошилов, Каганович прибыли на ближнюю дачу Сталина. Он был парализован, не говорил, мог двигать только кистью одной руки. Слабые зовущие движения кисти руки. К Сталину подходит Молотов. Сталин делает знак — «отойди». Подходит Берия. Опять знак — «отойди». Подходит Микоян — «отойди». Потом подхожу я. Сталин удерживает мою руку, не отпуская. Через несколько минут он умирает, не сказав ни слова, только беззвучно шевеля губами».
Леонид же, например, Млечин в своих книгах, написанных уже в 2000-е годы, уверяет, что «в реальности было иначе». Но как раз в реальности всё могло быть именно так!
С одной стороны, вряд ли Маленков стал бы в откровенной беседе с сыном лгать о таком. Мог, конечно, приврать потом сам сын — дабы выпятить роль отца. Но штука в том, что по той ситуации, которая тогда сложилась, кроме Маленкова некого было ставить на первое — по реальному значению — место в государстве объективно… И Сталин — пусть уже отравленный, парализованный, однако ясность ума сохранивший, не мог этого не понимать.
В момент неожиданно свалившегося на страну кризиса не поставить во главе СССР Маленкова было нельзя. Но если бы Сталин чётко определил своего преемника, ещё будучи в силе и на ногах, то им вполне мог стать Берия.
Уже весной или летом 1953 года.
Думаю, оптимальный вариант был бы следующим…
Сталин становится во главе Верховного Совета СССР, то есть во главе Советской власти. Берию же, рекомендованного Сталиным, назначают на сессии ВС СССР Председателем Совета Министров СССР, то есть руководителем экономики.
Маленков становится первым лицом в ЦК КПСС после Сталина, то есть партийной «рабочей лошадью».
Предсовмина СССР Берия и ведущий секретарь ЦК Маленков вкупе с политическим комиссаром Булганиным в Военном министерстве могли бы образовать вполне эффективную новую верхушку «команды» Сталина.
Молотов и Микоян с Кагановичем мест в этой «команде» не лишились бы, но отошли бы на второй план, зато при деле оказались бы новые члены «команды» — Первухин и Сабуров.
Скорее всего, Сталин в этом направлении и думал, но враги России его опередили. И вот теперь, в последние минуты неожиданно заканчивающейся жизни, Сталин понимал, что новый «расклад» должен быть иным, чем было задумано, и, кроме как Маленкову, передавать страну некому.
При этом Сталин, скорее всего, учитывал, что Берия всё равно будет фактическим стержнем власти и надёжной опорой Маленкову. Ведь Берия с ним давно сработался ещё до войны, а уж во время войны — тем более.
Так что сцена, описанная сыном Маленкова, вполне могла иметь место быть в реальности, а не в апокрифических «воспоминаниях».
Сказанное выше подтверждается фактически и вдовой Л. П. Берии — Нино Берией, которая в июле 1990 года в интервью грузинской газете «7 дгэ» заявила:
«Я знала своего мужа: он был человеком практического ума и понимал, что после смерти Сталина стать грузину главой государства — дело невозможное. Поэтому, наверное, он пошёл навстречу нужному ему человеку, такому, как Маленков».
Ключевым здесь можно считать слово «после [смерти Сталина]»… При живом грузине Сталине (которого, тем более, никто в народе как грузина давно не воспринимал) грузин Берия мог бы стать не главой Советского государства, но главой Советского правительства. И успешной работой на этом всем видном посту (вообще-то Берия в народе особо известен не был) грузин Берия при живом Сталине мог бы быстро стать настолько популярной фигурой, что со временем, после смерти Сталина, мог бы возглавить уже страну.