«Он о ней забыл, нет, это было единственное, что он помнил.
Когда их встретила тишина она спросила, о чем они жалели».
Памяти Веры и Вовы – людей, чьи
жизни ушли друг за другом.
А также Лидии и Екатерине К.
I. Аннабель
Журчание фонтана разносилось по всему двору, наполненному ярким летним солнцем, которое то появлялось, то скрывалось вновь за большими кронами каштанов. Туда-сюда бегали облака, переменно щебетали птицы и изредка проезжали автомобили за каменным забором. Под ним стояли полосатые сине-белые шезлонги в абсолютной тени. На дом из светлого камня падало яркое солнце и тени пушистых крон, рядом стояло несколько небольших столиков и кованные стулья, зонтики – на случай такого знойного дня или же грозы с дождём. На каждом столе – по вазочке со свежими цветами, а на подоконниках старых окон – горшки с цветами. Идиллия. Сладкий, послеполуденный сон видели все обитатели этого дома. Кроме одного. Лишь она сидела во дворе под каштановой тенью, наблюдая за неспешной жизнью в этом дворе. Её звали Аннабель. Наспавшись вдоволь в детстве, она искоренила в себе привычку дремать днём. Именно по этой причине Аннабель бодрствовала в уютном ротанговом кресле, обмотавшись лёгкой тканью от непредсказуемого ветра. Дышать ей было тяжело, совсем уж не так, как раньше, когда каждый вздох был незаметен. Сегодня был ровно год. Целый год жизни в этом самом месте. Время будто остановилось, но всё так же неслось только где-то вдалеке, а здесь всё было ровно так же, как и год назад. Только деревья загустели. Книжка Аннабель упала на скошенную пару дней назад траву – она снова на что-то засмотрелась, а руки сами собой отпустили книгу. Слегка приподняв брови и веки, она удостоверилась, что книга свалилась близко к ногам и тяжело наклонилась. Руки слушались непривычно хорошо, только спину ломило и всё так же тяжко дышалось. Усевшись в привычной позе, с книгой в руках, Аннабель взглянула на наручные часы – да, время, похоже, застыло. Через час снова придёт почтальон, и она как обычно встретит его вместо работников. А потом сложит почту на подоконник, под один из горшков, заранее проверив отправителей и получателей. Спустя ещё полчаса дом снова оживится, если это можно назвать жизнью. Да, Аннабели не о чем было жалеть. Вся её жизнь прошла, как и планировалось, весьма и весьма неплохо. Сожалеть о том, что человеческая жизнь умещается лишь в век, а то порой и меньше, − она не имела на это права. Ведь она прожила свою жизнь и прожила хорошо. Ветерок перекинул через забор какой-то полевой цветочек, упавший прямо на колени Аннабель. Морщинистыми руками она подняла его и стала крутить и рассматривать, как маленький ребёнок. Словно весточка из другой жизни цветок пробудил в Аннабели нежный трепет и волнение. Она заулыбалась, глаза помокрели, а на щеках выступил румянец. Как давно это было! Приятное волнение сменилось тревожностью, а улыбка медленно спала. Это было слишком давно, так давно, что уже начало превращаться в сон. Да, вероятно, это и был сон, который спутался с реальностью. Так проносятся воспоминания о детстве, о тех ранних временах, когда с трудом говоришь и ходишь, только начинаешь жить, но вскоре и следующие воспоминания превращаются ровно в то же самое. Как это было давно. Теперь всё это безвозвратно ушло, оставив только пустоту впереди. В этот день ей было не страшно, но горестно. Этого не изменить, не вернуть, не прожить ещё раз. Но какая хорошая жизнь была! Столько событий, ярких, счастливых, незабываемых… Хотя всё со временем забудется, но как это часто бывает, самое радостное и самое горькое остаётся в памяти навсегда, а если она подводит – на помощь всегда придёт чуткое сердце, сохранив самое ценное внутри, однако сердце Аннабели стало подводить в последнее время. Послышались звуки колёс – маленьких и скрипящих. Аннабель взглянула на часы – было ещё рано для почты. Следом тихонько брякнул велосипедный звонок – его Аннабель узнает из тысячи. Да, очевидно, почтальон сегодня раньше времени. Закутавшись посильнее тканью, она положила книжку на кресло и побрела в сторону дома. Тихонько наступая, шаг за шагом, она миновала фонтан и столики, прошла тропинку из камешков, цветочные клумбы и свернула влево, в сторону кованой калитки. Ковка была ярко зелёного цвета, достаточно крупная. Сквозь неё открывался вид на огромное поле, с рядом деревьев, за которыми часто проезжал поезд. За калиткой стоял почтальон со своим стареньким, скрипучим велосипедом.