Шкафчик Кэтти Берд тоже был недалеко. По какой-то до сих пор непонятной причине эта высокая, загорелая богиня и я начали встречаться. «Вы нравитесь друг другу», - проинформировали нас. Наша «свидания» были подстроены общими друзьями: «Вас стоит пойти пообщаться друг с другом».
«Покупай ей всякое», - последовало следующее указание. И вот я уже покупаю Кэтти пару самых отвратительных сережек, которые когда-либо выставлялись на продажу, и провожу самый длинный час моей жизни в ее доме. Не поймите меня не правильно, Кэтти была сногсшибательна, но проблемой нашей пары было то, что в ней не было ничего естественного. Через месяц я получил новости о наших разорванных отношения также из третьих рук.
"Извини, Брюс, ты ей больше не нравишься»
Я встретил Кэтти возле ее шкафчика, и все что я мог выдавить из себя, в полном замешательстве, было: «Я думаю, нам стоит расстаться».
«Ага, наверно», - был ее столь же смущенный ответ.
Глава 02
Я увидел будущее, и будущим была сцена
Детство заканчивалось и мне это совершенно не нравилось. Перспективы были удручающими: зрелость означала, что я должен перестать веселиться и до конца жизни - что, очевидно, было довольно большим отрезком времени, - делать что-то, чем мне не хочется заниматься. Я предполагал, что была какая-то лазейка, - путь, чтобы избежать становления безрадостным взрослым, - и я постоянно искал профессию, которая смогла бы увековечить концепцию перманентного лета. Ответ я получил в Сейнт Данстоне.
Когда-то, в 1887 году, Джордж Бут, железнорудный магнат, женился на Эллен Скриппс, дочери владельца "Новостей Детройта" - событие, которое было в такой же степени слиянием капиталов, как и свадьбой.
Между 1922 и 1942 годами их империя пришла в упадок, Джордж и Эллен пожертвовали большую часть своих земель образовательной организации, которая, в свою очередь, породила Сейнт Данстонскую Гильдию Кренбрука или просто Сейнт Ди.
Любительская театральная труппа ставила полдюжины пьес в год. Большая часть из них разыгрывалась в крытых павильонах, но каждое лето они представляли пестрый мюзикл для театра на открытом воздухе. Построенный в 1932 году, как копия греческих театров, этот потрясающий объект мог похвастаться зрительскими местами, расположенными по кругу в духе арены, высокими соснами, их окружавшими, и зеркальными прудами.
Здесь, летом 1966 года, я смотрел как мой папа Чарли выступал в мюзикле "Пижамная игра". Для меня восьмилетнего было что-то особенное в том, чтобы попивать горячий шоколад, сидя на подушке в этом сказочном месте, пока мой папа дурачился на сцене. Отец всегда казался мне довольно серьезным, "обычным" парнем, поэтому с чего бы он вырядился в эту смешную одежду и зачем ему макияж? Тот самый парень, который укладывал меня ночью в кровать, пел и танцевал с женщиной, которая не была моей матерью, и ему было весело.
Именно в тот самый момент я понял, что, если бы я был актером, как папа, то мог бы избежать всей этой ответственности взрослой жизни и просто заниматься разными глупостями. Пять лет, и столько же дюймов роста, спустя, моя теория подверглась испытанию, там же, в Сейнт Ди. Театральная труппа рвала себе волосы на голове, потому что юный актер заболел. Им нужно было срочно найти замену на роль принца Чулулонгхорна для постановки "Король и Я". По какой-то необъяснимой причине, меня выбрали из толпы детей и дали роль сына короля. Определенно, мой старик что-то кому-то нашептал.
Следующее, что я помню, как меня с ног до головы намазали тональным кремом для тела (который ласково называли "Техаская грязь) и я оказался в настоящей актерской костюмерной со взрослыми.
Всплеска адреналина от ожидания своего выхода в "зеленой комнате" был чем-то новым, и меня пугало, когда меня тащили на сцену, чтобы петь перед аудиторией, но, назовите меня психом, все это мне нравилось.
Летом я нахватался актерских советов от "ветеранов" в Сент Ди. Упражнениями по разминке языка (которыми я пользуюсь до сих пор) я научился у администратора компании "Ford Motor", портной научил меня, как лучше показать себя на сцене, но самый важный урок мне дал продавец гаражных дверей: "Не пей содовую перед выходом на сцену, парень. Ты вряд ли хочешь рыгнуть во время кульминации пьесы".
Театр хорошо подходил для баланса - я переодевался в той же самой грязной, бетонной комнате, что и генеральные директора из компаний, входящих в список Fortune 500. Видя их полуголые тела и зная, что они волнуются так же как и я, мне становилось спокойней.