Перепрыгнув через его хвост, я со всех ног бегу прочь, а когда зверь, зевнув, хрипло ревет, я чуть не роняю из рук телефон.
Мое сердце все еще бешено колотится, когда я добираюсь до парома. Я оглядываюсь через плечо, уверенная, что зверь гонится за мной по пятам, но морской лев и не думает двигаться с места, он по-прежнему лежит, распластавшись на выбеленном дощатом настиле, словно ленивая собака.
До острова Исабела ходит всего два парома в день, но на вечернем рейсе не так много народу, как я ожидала. На самом деле пассажиров всего трое, включая меня. На ломаном испанском я уточняю у человека, который помогает мне подняться на борт, правильно ли я поняла, что это паром на остров Исабела, и получаю резкий кивок головой в ответ. Я занимаю место на открытой палубе. А потом внезапно мы оказываемся в открытом море, и остров Санта-Крус начинает казаться все меньше и меньше.
Галапагосы – это группа островов, брошенных в океан, словно горсть драгоценных камней – на бархат. Мне кажется, именно так выглядел наш мир после своего рождения – горы, слишком молодые, чтобы плавно переходить в склоны, туман, плещущийся в долинах, вулканы, вспарывающие небесный шов. Некоторые острова все еще покрыты шипами застывшей лавы. Одни окружены водой сонно-бирюзового цвета, другие – впечатляющей пеной волн. Какие-то из островов, как, например, Исабела, обитаемы. До других можно добраться только на лодке, и их населяет лишь причудливая коллекция эндемиков.
Поездка на пароме длится два часа, во время которых меня то и дело обдает брызгами. Воды океана неспокойные, поэтому паром потряхивает и дергает в разные стороны. Лицо пассажира с рюкзаком за спиной, как у завзятого путешественника, приобретает зеленый оттенок, что не предвещает ничего хорошего. Он похож на студента колледжа. Вторая пассажирка, девочка с гладкой коричневой кожей, кажется мне местной жительницей. Она совсем юная – ей лет двенадцать или, может, тринадцать? На ней школьная форма: трикотажная рубашка поло с вышитым на груди гербом школы и черные брюки. Поверх рубашки на девочке надета толстовка с длинным рукавом, хотя на улице довольно жарко. Плечи школьницы сгорблены, в руках она сжимает дорожную сумку, глаза красные. Все в ней будто бы говорит: «Оставьте меня в покое».
Я не отрываю глаз от горизонта и изо всех сил сдерживаю подступившую к горлу тошноту. Мысленно я сочиняю сообщение Финну: «Помнишь, как мы сели на паром из Бар-Харбора в Новую Шотландию, чтобы попасть на свадьбу твоего соседа по комнате, и всем на борту стало плохо?»
Вскоре выясняется, что паром не идет до самой Исабелы. Он останавливается у причала, а затем мы втроем со студентом и школьницей залезаем в водное такси и едем до нашего конечного пункта назначения, Пуэрто-Вильямиль. Я щурюсь на пляж с белым, словно сахар, песком и пальмами, когда студент вдруг заливается радостным смехом.
– Зацени! – кричит он, хватая меня за рукав.
Пальцем он указывает на плавающего рядом с лодкой крошечного пингвина.
Остров становится все ближе, и масса суши словно бы распадается на отдельные ощущения: горячие порывы ветра и ухающие пеликаны; мужчина, взбирающийся на кокосовую пальму и бросающий орехи вниз какому-то мальчику; морская игуана, моргающая желтым, как у динозавра, глазом. По мере нашего приближения к пристани я размышляю над тем, что у Галапагосов с Нью-Йорком нет вообще ничего общего. Здешние тропики кажутся неподвластными времени, ленивыми, отстраненными. Похоже, здесь никто никогда не слышал о пандемии.
Но потом я вдруг осознаю, что на пристани нас встречает орда людей, жаждущих воспользоваться услугами водного такси. Они похожи на загорелых туристов, которые мысленно уже вернулись домой, а потому сейчас толкаются в попытке перекричать друг друга. Какой-то мужчина принимается размахивать пачкой наличных перед лицом нашего водителя, на котором я замечаю выражение крайнего потрясения.
– Что происходит? – спрашиваю я.
– La isla está cerrando, – отвечает он.
Сerrando… Я пытаюсь вспомнить, что это значит, перебирая в голове свой весьма ограниченный испанский словарный запас.
– Я не понимаю, – наконец говорю я.
Девочка-школьница молча смотрит на маячащую впереди пристань. Студент смотрит сначала на меня, а затем на орущую толпу. Он спрашивает что-то по-испански у нашего водителя, и тот отвечает потоком незнакомых мне слов.
– Остров закрывается, – резюмирует студент.
Как остров может закрыться?
– Они вводят двухнедельный локдаун, – поясняет паренек. – Из-за вируса. – Затем он кивает на толпу на пристани. – Они все пытаются вернуться на Санта-Крус.