— Ведь недолго мне рядом с вами идти. И останетесь вы одни: ты да Леночка. В душу свою загляни, какая тебе должность милей? Укажи свое место в жизни, и я помогу тебе добиться.
Не любил Николай, когда бабушка так разговаривала с ним: становился угрюмым и замкнутым. Но в этот раз жалость и к ней, и к Леночке, и к самому себе неожиданно нахлынула на него, он обнял бабушку за плечи.
— Живи, бабушка, еще сто лет.
— Ты и через тысячу лет таким же непонятливым останешься, — промолвила она, освобождаясь из его объятий и оглядывая его коренастую фигуру. — И ростом будто поднялся, меня обгоняешь, а все такие же интересы детские.
Николай нетерпеливо топтался на месте.
— Ладно, — продолжала Анфиса Петровна, — комнату сама приберу, а ты снеси кастрюлю в починку, совсем прохудилась посудина… Сейчас неси, — добавила она решительно, видя, что внук раздумывает.
Николай опустил клещи и гвозди в карман, а деревянным бруском запустил в кота, пробиравшегося по крыше к голубятне, — с котом Николай не дружил. Потом поднял кастрюлю над головой, глянул на ее днище снизу вверх.
— В двух местах светится, — констатировал он, присвистнув. — Кто с ней возиться захочет?
— Найдется… Одного мастера попросишь, другого.
— Не возьмут, — упорствовал Николай.
— А языка у тебя нет? — начинала сердиться Анфиса Петровна. — В контору их пожалуйся, в горсовет… Но прежде в зеленую будку зайди.
— К Старому мастеру? — удивился Николай.
— К нему… А там зайди в аптекарский магазин, купи нафталина пачку. Еще конвертов на почте спроси. Синьку для белья поищи.
— Не станет Старый мастер барахло такое чинить, — вспылил Николай, ошеломленный обилием поручений, которые ему надавала бабушка. — Он исправляет мотоциклы, швейные машины, сепараторы. С этим стыдно к нему и являться!
— Как следует попроси — мастер и сделает, — непреклонно сказала Анфиса Петровна. — Объясни, что щей нам не в чем сварить. Двадцать семь лет кастрюля у нас, как ее выбросишь!
Двадцать семь лет! Николай даже вздрогнул — до того невероятным показался ему возраст кастрюли. Он пытливо глянул на бабушку — уж не перепутала ли она?.. Кастрюля, выходит, вдвое старше его самого. Нет, тут уж возражать не приходится.
— Иду к Старому мастеру.
В душе Николай был доволен представившимся случаем посетить лучшего мастера города — у него немало чему можно поучиться.
— И не задерживайся нигде, — напутствовала внука Анфиса Петровна, — не опоздай в школу.
Николай, выбивая пальцами дробь по дну кастрюли, вышел на улицу и с удовлетворением отметил, что рабочие, ремонтировавшие тротуар, уже были на своих местах, а с машины сгружали деревянные бадьи с дымящимся горячим асфальтом. Чистый песок покрывал тонким слоем уложенный накануне асфальт, и ступать по нему было куда приятнее, чем по булыжной мостовой. Несколько первоклассников с портфелями и ранцами разных цветов собирались на тротуаре, чтобы вместе идти в школу.
— Здравствуйте, малыши! — приветствовал их Николай. — Дорогу дайте большому кораблю!
Он только собирался примерить кастрюлю на голову одному из мальчишек, как Леночка, которой он сначала не заметил, остановила его вопросом:
— Это наша кастрюля? Куда ты ее несешь? Я с тобой пойду.
— Не надо!
Он достал из кармана носовой платок, утер им носик сестренке. Обойдя суетливых малышей, Николай ускорил шаги. Но любопытство Леночки уже разгорелось, и Николай вдруг услышал позади ее крик:
— Куда ты понес эту дырявую кастрюлю?.. Что ты будешь делать с этой дырявой кастрюлей?
Она кричала так громко, словно хотела обратить внимание всей улицы на столь важное и таинственное явление, как дырявая кастрюля в руках ее брата. И первым из всех, кто был в этот час на улице, ужаснулся ее открытию сам Николай. Мир для него вдруг помрачнел, сделался тесным. Нести дырявую кастрюлю — что может быть позорнее?
Николай испуганно и виновато оглянулся вокруг, рука его опустилась, а пальцы едва не разжались. Ему очень хотелось уронить кастрюлю на дорогу и пинком ноги перебросить ее за перила Красного моста, на который он как раз вступил. Он с удовольствием отдаст посудину Полоте, пусть ее течение отнесет эту рухлядь в подарок Морскому царю — не одни бочонки с золотом дарить ему!
И вдруг спасительная идея мелькнула у него в голове.
— Лена, — позвал он, обернувшись и призывно махнув рукой, — иди сюда, Леночка, что-то скажу.
— Иду!
Она в одну минуту догнала брата. Николай протянул ей руку.
— Пойдем со мной к Старому мастеру, кастрюлю в починку сдадим. Хочешь?