— Профессора Конвея уже нет, — ответили Маркусу в университете. — Он уехал домой вскоре после полудня.
Маркус едет в троллейбусе по улицам Кембриджа — солидного патрицианского городка, который импонирует вкусам профессора.
Коллегу он нашел в гараже виллы. Профессор Конвей без пиджака, в подтяжках, протирал куском фланели свою старенькую автомашину. Он поднял близорукие, за сильными стеклами, глаза на вошедшего и остолбенел. Поставив на капот масленку, он выбежал навстречу гостю, но в совершенной растерянности тут же вернулся и схватил тряпку.
— Приветствую вас, коллега! — закричал Конвей. — Триумф телепатии: сегодня утром я собирался написать вам письмо… Извините, что так долго отмалчивался, но… — Конвей все еще смущенно мял тряпку в руках и наконец бросил ее.
Профессор стал приглашать гостя в виллу, но Маркусу не хотелось уходить из солнечного садика, кажется, и Конвей этому обрадовался.
— Пчелы, коллега, мои знаменитые пчелы, — засуетился Конвей. — Пойдемте, посмотрите, двадцать ульев, но каких! Вы не найдете меда вкуснее во всем Кембридже, а возможно, и во всем Бедфорде. Когда вы были тут два месяца тому назад, мед еще не приобрел такого аромата, как теперь, когда все цветет…
Хозяин зажег смолянистое полено и надел на Маркуса сетку. Нагнетая воздуходувкой дым в улей, профессор выкурил пчел, охранявших соты, и стал бережно собирать мед. Маркус задумался, — почему его коллега вдруг занялся этим делом? Ведь Конвей чистил автомашину.
— А перед ужином, если вы пожелаете, мы отправимся за ельцом. Здесь попадаются порядочные рыбины. Неделю тому назад Фрэнсис привез мне из Лондона новую удочку. Вчера я хотел пойти на рыбалку, но не оказалось ни удочки, ни мальчика. Фрэнсис — мой сын, озорник, если вы его помните… — Рукава фланелевой рубахи профессора Конвея были засучены, галстук небрежно приспущен.
Конвей повел гостя в глубь сада. Там в зеленых берегах лениво текла река Кем. Яхта с безжизненно повисшим парусом; парочка влюбленных в весельной лодке; моторная лодка из полированного ореха — собственность профессора Конвея, — важно покачивающаяся на волнах…
— Прекрасная моторка! После чая я отвезу вас вверх по реке до Шелфорда. Там попадаются ельцы длиной с руку…
Маркусом вдруг овладело удручающее предчувствие: что означает этот водопад слов? Во время их последней встречи профессор Конвей не был так многословен. Маркус положил руку на белый руль моторки.
— Я хотел поговорить с вами о своем деле.
Восторженные глаза за толстыми стеклами очков сразу погасли. Тряпкой, какой до того он чистил автомашину, Конвей теперь стал стирать пятно с носа моторной лодки. Потом, помрачнев, уселся на каменные ступеньки, ведущие к воде, и молча, еле заметно стал покачивать головой. Его стала вдруг занимать парочка влюбленных. Студент в майке бросил яблоко сидевшей у руля подруге. Девушка в белом купальном костюме поймала яблоко, с аппетитом надкусила его.
— Буду с вами вполне откровенен, друг мой, — Конвей снял с пиджака Маркуса репейник и усадил старого профессора возле себя на ступени. — Ваше дело почти безнадежно. Вопрос был, собственно, решен положительно. Я нисколько не сомневался, что в зимнем семестре вы начнете читать лекции у нас в университете. Но неделю тому назад вопрос о вашем преподавании вновь был неожиданно поставлен на обсуждение ректората. Представитель министерства высказал ряд замечаний и сомнений…
Маркус смял пальцами головку репейника.
— Относительно моей научной компетенции?
— Что вы… Политической…
Профессор склонил голову, рассеянно щелкнул пальцами и бросил в воду головку репейника, отчего по воде пошли маленькие круги. Маркус выпрямился. Его голос звучал очень глухо и взволнованно:
— Но это, ведь это… неслыханно! Мое мировоззрение, моя научная ориентация, уже самый факт, что я эмигрировал… — Могучая шея профессора Маркуса побагровела, старик шумно дышал открытым ртом.
— Я говорил потом приватным образом с представителем министерства. Не сомневайтесь, как ваш старый друг я сделал все, что было возможно. Чиновник сказал мне, что в подобных случаях они запрашивают характеристику у лондонских представителей вашего Совета. Я не знаю почему, но отзыв был неблагоприятным…
Лодка пристала к противоположному берегу. Молодой человек вышел и подал руку девушке. Ее загорелое бедро блеснуло на солнце. Парочка уселась в траву. Девушка по-восточному скрестила ноги и чему-то засмеялась — будто пробежала молоточком по пластинкам ксилофона.