Она вытащила руки из-под головы и медленно опустила их на одеяло. Уличный фонарь отбрасывал сюда слабо мерцающий свет. Очертания некрасивого лица Марии стали мягкими. Только глаза — две светящиеся точки пронизывали полумрак. Вдруг Гонзик почувствовал горячие пальцы на своей ладони. Рука Марии с усилием стала тянуть его к себе, в тишине комнаты он отчетливо услышал учащенное дыхание девушки. От растерянности он перестал сопротивляться, но вдруг его ладонь нечаянно коснулась твердого соска. Как будто электрический ток пронизал парня с головы до пят, его охватил ужас: ничего, кроме твердого бугорка, только ужасающая плоскость грудной клетки и остро торчащие ребра. Гонзик вырвал руку.
— Доброй ночи, — прошептал он, сгорая от стыда, и ретировался к своим нарам.
Из угла отозвался надсадный кашель. Гонзик шумно залезал на нары, сердясь на себя за то, что ноги его не слушаются. Острое чувство стыда навалилось на него, пригибало к земле.
11
Увитая плющом прекрасная вилла; вдалеке, за длинным фасадом Лувра, в холодном сиянии опалового солнца на Сене блестит тоненький ледок.
— Добро пожаловать, профессор! — выскочил из-за письменного стола секретарь Совета, как только девушка-секретарша сообщила ему о визите. — Это подлинная честь приветствовать на земле свободного мира такое глубокоуважаемое имя! Лучшие сыны народа постепенно осознают, где нужно искать настоящую демократию и гуманность. — Он прикоснулся к узенькой полоске усов и одернул пиджак.
Профессор с удивлением смотрел на здоровый, загорелый цвет его лица, особенно заметный рядом с белоснежным воротничком рубашки. Маркус стоял ссутулившись, чуть наклонившись вперед — поясница снова причиняла ему страдания.
— Министр у себя?
— Ожидаем с минуты на минуту. Он уже знает о вашем визите и вызвал руководителя секции Крибиха и депутата парламента Мразову для неофициальной беседы с вами.
Внизу стукнули дверцы автомашины, секретарша ввела приглашенных. Вскоре приехал и министр.
— Добро пожаловать, профессор! — министр на какой-то миг радушно стиснул гостя в своих объятиях. Его благообразное, утомленное лицо озарилось улыбкой. — Ну вот, лучшие сыны народа постепенно осознают, что их место на стороне подлинной демократии, свободы и гуманности!
Профессор при этих словах вопросительно посмотрел в глубину комнаты, на обладателя узких усиков, но секретарь смущенно потупился. Министр обеими ладонями пригладил седые виски.
— Приношу вам свои извинения, профессор, за неприятные недели в Валке. К сожалению, и действия американских учреждений не лишены причуд, и наши силы не являются неограниченными… И не примите, пожалуйста, за выражение недостаточного почтения то, что на встрече с вами нас так мало; мы трое, — министр описал рукой полукруг, — практически все, что осталось от прежнего сильного исполнительного комитета Областного Совета. Мы надеемся, что ваш авторитет будет убедительным подкреплением наших сил.
Министр сел, рассеянно оглядел лица присутствующих; его рука нервно теребила розетку на подлокотнике кожаного кресла.
— Вы плохо выглядите, господин министр, — пани Мразова поправила очки с сильными стеклами. — Недобрые вести?
— От добрых вестей я уже отвык, — ответил министр, глядя на Маркуса. — Американский национальный комитет «Свободной Европы» образуется намного раньше, чем мы думали. — Отвечая на вопросительный взгляд профессора, министр пояснил: — Видите ли, его задача будет заключаться в том, чтобы освободить наиболее выдающихся индивидуумов от бремени материальных забот, парализующих их политическую деятельность. Таким образом, должен возникнуть некий brain trust[77] для борьбы с коммунизмом. Но, разумеется, нас не удостоят включением. — Он неопределенно махнул рукой, уголки его рта иронически вздрогнули.
Министр на мгновение задумался.
— Ну-с, расскажите нам о родине, господин профессор. — Он глазами подал секретарше знак принести угощение.
— Едва ли я вас чем-нибудь удивлю, имеющаяся у вас информация, вероятно, свежее. — Профессор ерзал в кресле, стараясь найти удобное положение для своей больной поясницы.
— Мы имеем сведения, что в последнее время там создалось катастрофическое положение со стратегическими запасами, — сказал, закуривая, руководитель секции. Мускул на его лице нервно вздрогнул.
— Ну конечно, вы правы, профессор, господа коллеги действительно находятся у самых первоисточников. Надеемся, что они превосходно используют вновь создаваемую организацию, — с иронией в голосе ответил министр, пропустив мимо ушей сказанное Крибихом.